В свое время популярности Арона – Арика Круппа могли позавидовать многие маститые композиторы-песенники, поэты и исполнители. И это притом что его песни редко звучали на радио или в концертных залах. «Мои песни неуместны в городах, в концертных залах, потому что мои песни – для дорог и для привалов…» – шутил Арик о своем творчестве. 

Арон Крупп родился в Даугавпилсе 30 октября 1937 года, его отец был адвокатом, мать – преподавателем английского языка. Круппов не настигла немецкая оккупация, они успели эвакуироваться в Среднюю Азию, а после войны семья вернулась в Латвию, поселившись в Лиепае. В дальнейшем Арик Крупп окончил Ленинградский институт киноинженеров (1964), по распределению уехал в Минск, где работал инженером-оптиком на заводе им. Вавилова. Песни на свои стихи начал писать в 1959-м. Крупп неоднократно становился лауреатом конкурсов туристской песни. Параллельно шло увлечение горным туризмом и альпинизмом, Арик участвовал в сложных походах по Саянам, Кольскому полуострову, Приполярному и Полярному Уралу. 

У него всегда было много друзей, людей привлекала душевная щедрость Круппа, способность увидеть в человеке лучшее. Арик не искал популярности, не досаждал редакторов своими стихами. Они как-то сами разлетались по Союзу, чтобы прозвучать на туристических слетах и конкурсах. Арон Крупп – автор считающейся многими народной песни «Сигарета» (1959), помните: «Сигарета, сигарета, ты одна не изменяешь» – это классика городского фольклора в 1960-х – 1970-х гг.   

Со временем стихи Круппа становились серьезнее, это были уже настоящие философские размышления о жизни, человеческих чувствах. В 1960-х выступлений Арика под гитару ждали на туристических слетах и комсомольских стройках. «Каждый год после окончания весенней сессии я уезжал со студенческими отрядами на стройки, – рассказывал о себе Арик. – Пожалуй, стройки и привили мне любовь к местам, в которых не бывал, к местам, где еще много не похожего на обыденную жизнь и поединок человека со стихией еще не закончен». Увы, в этом поединке ему однажды придется проиграть… 

Примечательно, что, работая на минском заводе, Арон Крупп проявил себя как способный и высокоэрудированный инженер-испытатель. В его голове обычно роилась масса идей, которыми он щедро делился с остальными, и бывал искренне рад, если какая-то его догадка помогла товарищу по цеху решить задачу. 

Когда слушаешь песни А. Круппа, трудно поверить, что мелодии написаны человеком, не имеющим музыкального образования. Сложной гармонии этих песен не раз удивлялись профессиональные композиторы. А друзья обращали внимание на то, что в своих произведениях Арик никогда не фальшивил, ни рисовался, оставаясь таким же настоящим, каким был в жизни. 

По воспоминаниям, с ним можно было говорить обо всем, Арик был прекрасным рассказчиком. Однако при нем смолкали разговоры, к примеру, про очередь на дефицитный тогда полированный гарнитур. 

В жизни Арик довольствовался малым: место в общежитии, свежая сорочка, хорошая книга и гитара, вот и все, что надо. И при таких запросах он был богаче многих! В нем самом, как и в песенном слове Круппа, нуждались многие. Крупп – автор почти 70 песен, большая их часть посвящена тундре, холодному поясу и людям, не предавшим этот неласковый, суровый, но вместе с тем такой удивительный край. 

А еще Арик любил Белоруссию, которую объехал с рюкзаком за плечами, прошел на шлюпках и байдарках, подмечая «звезды солдатские в пять лучей над могилами братскими», «листья в реке – желтые паруса», и то, как «ветер лица озер полосует морщинами»… Органичный в песнях и общении Крупп как-то весело и просто жил. При этом никто не понимал, на какую полочку его пристроить. Инженер, регулярно сбегающий в походы. 

Ни Окуджава, ни Визбор не объясняют одной странной вещи, неизбежно всплывающей при мысли о шестидесятых: отчего это русская интеллигенция устремилась в леса и горы? Может быть, потому, что только там, «вдали от шума городского» и набивших оскомину лозунгов, человек оказывался наедине с собственной душой, и вот тогда создавались бессмертные строки. Уединение, необходимое, как кислород. В серьезной религиозной практике подлинность веры проверяется близостью смерти. Для этого и нужны горы, ледники, полярные снега, в которых кто-то ждет помощи. Здесь на краю гибели все наносное и суетное отсеивается. Остается лишь правда слов и поступков. А песни – словесный отпечаток, более или менее точный сопутствующий эффект. 

В 1970-м у Круппа появилась семья, друзья помогли собрать на кооператив. В это время туристская тематика уступала место глубокой и сильной философской лирике, да вот жить ее автору оставалось совсем недолго…

Возле деревни Новый Стержено, на высоком, поросшем соснами берегу Немана, там, где так любили собираться походники, друзья Круппа установили памятник: сами перевезли трехметровый валун, обтесали. Здесь прошло несколько слетов, но уже летом 1973 года пули прочертили мемориальную доску. Еще через полтора года памятный камень был взорван по требованию родственников известного белорусского письменника, которые были недовольны, что в их родной вотчине поставлен памятник «какому-то сионисту». 

С течением времени внутриполитический «ветер» переменился. В Минске, на Чижовском кладбище, на месте захоронения Арика и его товарищей появился скромный мемориал, проект которого сделали студенты архитектурного факультета минского Политеха.  

В 1996 году вышел первый официальный CD-диск с песнями Арика Круппа, а в 2002-м – первый сборник произведений автора (68 песен, стихи, повесть, воспоминания друзей и близких, более 100 фотографий). 

Можно предположить, что многим нашим немолодым уже читателям знакомы строки песни Арика Круппа:

Люди идут по свету,

Им, вроде, немного надо:

Была бы прочна палатка

И был бы нескучен путь.

Но с дымом сливается песня,

Ребята отводят взгляды,

И шепчет во сне бродяга

Кому-то: «Не позабудь».