Вспоминая СССР: как нас учили родину любить5
В первой школе я был скорее хулиганом и разгильдяем, чем прилежным учеником. Бывало, мы прогуливали уроки, разными выходками доводили девчонок до истерики и периодически гостили в кабинете у директора. Как-то раз, нас, человек пять, выгнали с урока. Обиженные, на наш взгляд, несправедливым наказанием, мы устроили «акцию протеста»: напялили галстуки, как банданы на головы и вломились обратно распевая при этом какую-то чушь. Сейчас, конечно, все это выглядит глупо, но в те времена вопросы имиджа беспокоили нас меньше всего.
Безнаказанной эта выходка не осталась. Главным образом, досталось нам не за то, что сорвали урок, а за идеологическую диверсию - глумление над пионерским галстуком. Беседа была долгой. Из кабинета директора для продолжения воспитательной работы мы перебрались в пионерскую комнату. Там уже собрались ответственные за эту часть педагоги и их поддержка – образцовые пионеры и комсомольцы. Все как один, отличники учебы и поведения. Нам начали доступно объяснять, что покусились мы, ни больше ни меньше, на кусочек красного знамени, и таким поступком серьезно обидели Дедушку-Ленина.
Большинство фраз формально-назидательного характера, мы, естественно, пропустили мимо ушей, усиленно изображая мину раскаяния на лице. Однако кое-что меня тронуло. Одна пожилая учительница рассказала историю о героях-панфиловцах (наша школа была посвящена памяти их подвига), которые во время Великой отечественной войны, проливали за меня кровь. Закончила она тем, что эта кровь, как память об их подвиге, отражена в нашем красном галстуке. Комсомольцы-отличники дружно закивали головами в знак полного согласия. К теме смерти и войны я уже тогда относился с почтением, и подумал, что наверное, в этот раз мы действительно «перегнули палку».
Но в целом, к советским символам мое отношение скорее было безразличным. И совсем не потому, что я не любил свою страну. Любил, и даже иногда тихо завидовал ее создателям - героям революций и войн, понимая, что мне-то уже не выпадет шанс поучаствовать в великих событиях. Просто в тот момент Советский Союз казался настолько мощной и нерушимой страной, что ей не то что мелкие выходки школьников-хулиганов, а даже целые армии врагов не в состоянии были навредить. Как бетонный монолит, которому безразлично боготворят его или пинают ногами. Стоял раньше, простоит еще сотни лет.
И вот наступил 1991-й... Жвачки, джинсы и «видаки» беспощадно вытеснили в сознании старшеклассников красные уголки и отряды ЛОТОС. Даже будучи подростком, я хорошо прочувствовал серьезность происходящего. Казалось, что с уходящими танкам на город надвигалось нечто мрачное и чуждое. Когда я пытался завести разговор со сверстниками о происходящем в стране, то чаще всего встречал непонимание. Мол, кто мы такие, чтобы об этом думать.
Через несколько лет, когда все уже закончилось и настала новая реальность, я встретил пару бывших комсомольцев-отличников. Разговорились. Они были уже весьма «продвинутыми пацанами». Спросил, как остальные. Оказалось, что большинство «бывших», успешно адаптировались к новой жизни. Один занимался обменом валюты. Другой имел несколько ларьков на базаре и регулярно мотался в Польшу за шмотками. Третий открыл дискотеку в одном из бывших районных ДК. «А как же страна, за символы которой вы меня когда-то отчитывали?», - спросил я. «Жить надо сегодняшним днем», - ответил один. «Принцип прост: хочешь жить – умей вертеться», - с улыбкой добавил второй.
А еще годом позже я встретил одного своего «подельника» по «галстучной акции» и другим выходкам. Он работал мастером цеха в трамвайно-троллейбусном парке. После работы мы зашли в бар пропустить по кружке пива за встречу и вспомнить бурное прошлое. Когда прощались, он сказал: «А ведь какая у нас была Великая страна! Как жаль, что мы тогда не смогли ее отстоять...»