Быль о "Военной тайне": гайдаровский Кибальчиш родился в… психушке9

 И лишь недавно стало известно, что кибальчишная муза посетила Гайдара в... сумасшедшем доме, где он в очередной раз проходил курс лечения. Именно там, лежа на больничной койке, придумал он своего Мальчиша...

 

Хабаровский дневник

 

Аркадий Петрович писал в своем дневнике: "Хабаровск. 20 августа. 1931. Психбольница. Очень хочется крикнуть: "Идите к чертовой матери!" Но сдерживаюсь. А то переведут еще вниз в третье отделение, а там у меня за одну ночь украли папиросы и разорвали на раскурку спрятанную под матрац тетрадку. За свою жизнь я был в лечебницах, раз, вероятно, 8 или 10. Но эту, хабаровскую, я вспоминаю без озлобления, потому что здесь будет неожиданно написана повесть о Мальчише-Кибальчише".

 

...Аркаша Голиков ушел на войну совсем юным. Правда, первая попытка прорваться на фронт оказалась неудачной - в девяноста километрах от Арзамаса беглеца задержали и воротили в реальное училище. Однако в четырнадцать лет он таки попадает в пекло. Добровольца Голикова записали в РКСМ (комсомол), выдали оружие, коня, и он начал сражаться с буржуинами. Романтика скоро улетучилась. Сначала Голиков подхватил цингу, затем сыпной тиф. В первой же реальной схватке его пырнули ножом, а в 1919-м Аркадия сильно контузило (разорвавшийся снаряд сбросил его с лошади)…

 

“…Лично стрелял каждому в затылок”

 

Вскоре заматеревшему 17-летнему юноше доверили командовать полком. Недетское это дело, но Голиков старался. Можно представить, как пыхтел, если учесть, что у комполка стали проявляться симптомы болезни, которую врачи называли "невротическим травматизмом", а соратники - "белочкой".

 

Лечился наш юный герой исключительно беленькой. Хакасские старожилы утверждают, что в пьяном угаре "Хайдар делал то, что даже зверь не стал бы делать". В Хакассию (юг Красноярского края) он прибыл весной 1922-го с боевой задачей - уничтожить отряд колчаковца Ивана Соловьева. Комполка рьяно взялся за дело. В каждом, кто не способствует, он видел врага, в том, кто молчит, - предателя, в том, кто не с ним, - мишень. Он начал собственноручно убивать людей.

 

Из воспоминаний хакаса Михаила Кильчакова: "Гайдар посадил в баню заложников и поставил им условие: если к утру не скажут, где скрываются бандиты, - расстрел. А те просто не знали. Наутро красный командир лично стрелял каждому в затылок".

 

О том, что у командира жар, бывалые бойцы, конечно, догадывались. Но все как-то не решались остудить его пыл. Лишь год спустя командующий губернскими частями особого назначения написал в центр: "Складывается впечатление, перерастающее в уверенность, что Голиков не просто неуравновешенный мальчишка, а человек, совершивший, пользуясь служебным положением, целый ряд преступлений". Однако пока дело дошло до уголовного (оно было заведено, когда, несмотря на приказ доставить пленных в штаб для допроса, Голиков расстрелял их), он натворил много глупостей…

 

Кровавая вербовка

 

Чего только стоил обряд вербовки местных мужиков в свой полк. Командир писал на куске полотна мандат: "Такой-то состоит у меня разведчиком", подписывался: "Начальник боерайона Голиков", делал надрез на руке, обмакивал в кровь печать и... запечатывал. У мужиков глаза на лоб лезли - большинство в страхе бежали от бесноватого.

 

Но вскоре отгремела для него гражданская. Суд не состоялся, комполка комиссовали с диагнозом "истощение нервной системы в тяжелой форме на почве переутомления и бывшей контузии".

 

Увы, мирное время не залечило его раны. Ломка будет тревожить больного до начала следующей войны.

 

"Гайдар резался лезвием безопасной бритвы, - пишет близкий знакомый Аркадия Борис Закс в "Записках очевидца". - У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется... При этом не похоже было, что он стремится покончить с собой. Он не пытался нанести себе смертельную рану. Просто устраивал своего рода "шахсей-вахсей". Позже, в Москве, мне случилось видеть его в одних трусах. Вся грудь и руки были сплошь покрыты огромными шрамами".

 

При этом он пил, и пил дико. "Мне пришлось за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками, - вспоминает тот же Закс, - запойными, хроническими и прочими. Гайдар был иным, он зачастую бывал "готов" еще до первой рюмки". Обследовавшие его врачи сделали заключение, что алкоголь для больного - только ключ, открывающий дверь к уже разбушевавшимся внутри силам…

 

“…Снились убитые мною в юности на войне люди”

 

"8 апреля 1939 года, - читаем в дневнике, - выписался из больницы в Сокольниках - был туман мозга. Снились мне убитые мною в юности на войне люди". Разве после всего сказанного удивительно, что семейная жизнь у Аркадия не сложилась, что сына Тимура он видел лишь изредка, что жутко страдал от одиночества? "Но некуда мне девать себя, не к кому просто зайти, негде даже ночевать... В сущности, у меня есть только три пары белья, вещевой мешок, полевая сумка, полушубок, папаха - и больше ничего и никого, ни дома, ни места, ни друзей".

 

С началом Великой Отечественной, невзирая на запреты врачей, Аркадий Петрович прорывается на передовую - "Комсомольская правда" посылает его на фронт корреспондентом. 26 октября 1941 года, ровно 70 лет назад, в Каневском районе Черкасской области, Гайдар повторяет подвиг Мальчиша - гибнет смертью храбрых, бросившись под огонь буржуинского пулемета. Реализует свою Идею, за которую не жалко убить, разрушить, помереть...

 

На снимках:

 

- Гайдар в гостях у артековцев. 1935 год.

- Аркадий Петрович с сыном Тимуром. 1937 год.