«У него очень сливочный вкус», - говорится в рекламном ролике про молоко из львинки. На самом деле это никакое не молоко, а молотые черви, раздавленные до пастообразного состояния и разведенные жидкостью, чтобы получился белый напиток.

Потому что настоящее молоко — это коровы, а коровы — это сплошной ущерб матери-природе, врут нам климатические активисты с подачи неких «ученых», чьи таланты не простираются дальше освоения грантов меценатов типа Билла Гейтса и Ко.

У климатической истерии — много целей, тайных и явных, но мы не будем сейчас на том останавливаться (там диссертацию писать надо), а назовем самую видимую: это новые виды бизнеса. Фермы, на которых разводят сверчков, кузнечиков, мух, цикад и прочих насекомых, якобы пригодных для пищи европейцев, сегодня получают льготные кредиты и кучу преференция как инновационные предприятия.

Имея обширное лобби, этот новый бизнес проталкивает выгодное ему законодательство. Так были разрешены в США, а потом в ЕС различные питательные порошки, которые вначале добавляли в корм для животных, а потом прогрессивные законы распространили это разрешение и на людей. Мука из насекомых сегодня уже добавляется в хлеб и различные виды выпечки (Бельгия и другие страны Западной Европы). А псевдомолоко из личинок мухи черная львинка служит основой для мороженого (Южная Африка). И — внимательно ли вы читали то, что указано на этикетке протеиновых коктейлей для любителей фитнеса? Там тоже запросто может присутствовать какой-нибудь молотый таракан.

Насекомых активно продвигают в качестве замены мясному белку, и реклама призвана избавить широкие массы от «культурно-эстетических предубеждений». Голливудские звезды, закатывая глаза, имитируют удовольствие от поедания жареной саранчи и котлет из клопов. И молодежь, как наиболе внушаемая часть населения, повторяет за ними.

Стартовавшая сейчас в ЕС и США кампания по продвижению мушиного молока — из этой оперы. Нам сообщают, что Entomilk (так оно называется) содержит в четыре раза больше белка чем привычное нам молоко, массу полезных элементов вроде цинка, железа, кальция, а также обладает более насыщенным вкусом, чем традиционные молочные продукты. А ранее нам уже рассказали, что у термитов приятный ореховый привкус, а некоторые гусеницы на языке — ну вылитое вяленое мясо.

Новый бизнес рисует себе оптимистичные перспективы: по оценкам, ежегодные темпы роста производства съедобных насекомых будут составлять более 28% в течение следующих восьми лет, и к 2030 году объемы потребления энто-продукции достигнут трех миллионов тонн.

В качестве аргументов кивают на то, что население планеты стремительно растет (ложь — рост населения Земли как раз затормозился) и иначе его не прокормить (миф — если не мешать животноводам идиотскими ограничениями, они отлично справляются), что скот страшно портит своим пуканьем и отрыжкой атмосферу (бред — это микроскопические дозы по сравнению с тем, что выкидывают в воздух вулканы).

Еще из аргументов «тараканьих инноваторов» - что аборигены Юго-восточной Азии веками едят насекомых и чувствуют себя прекрасно. Что тут можно сказать? Аборигены Крайнего севера пьют оленью кровь прямо из жилы — и тоже нормально, а европейца от такого вытошнит сразу. А еще эскимосы-чукчи-ненцы едят копальхен (животных, на несколько месяцев притопленных в болоте), и тоже им нормально — а европейцы от этого блюда умирают, поскольку не приспособлены перерабатывать трупный яд.

Хитиновый покров насекомых очень аллергичен для тех, чьи предки не ели сверчков-кузнечиков веками кряду и не прошли соответствующий эволюционный отбор. А значит их поедание (с запиванием молока из червей) чревато проблемами для здоровья.

Но если условный коллективный Гейтс, вообразивший себя демиургом и потому решающий, что человечеству есть, что пить, какими множественными полами и сексуальными девиациями себя наделять, решил, что мы обязаны перейти на еду из насекомых, то так просто он от этих целей не откажется.