СОСТАВ СОБЫТИЙ

Юная студентка филфака приходит взять интервью у хозяина крупной фирмы.  В дорогом и стильном интерьере офиса девушка чувствует себя скованно. Ее растерянность и беззащитность производят трогательное впечатление на босса – такого же красивого, холодного и неприступного, как и весь этот мир «высоких этажей».

Социальная пропасть слишком велика, девушка не строит иллюзий, но через некоторое время молодой миллиардер сам ее находит. Анна работает продавцом в строительном магазине, она  помогает боссу выбрать веревку и изоленту якобы для ремонта. Заодно предлагает купить защитный комбинезон, но Кристиан говорит, что предпочитает работать голым. Набор предметов и двусмысленность диалога волнуют девушку,  но молодой человек ведет себя странно: поманив к себе, тут же отталкивает: «Я не тот, кто тебе нужен».

Спонтанные встречи продолжаются, и Анна начинает чувствовать свою зависимость от Кристиана. Тот ведет себя странно: ухаживая за девушкой, избегает окончательного сближения. Анна не понимает, чего ему нужно.  Они разговаривают о литературе,  Анна признается, что романтизм волнует ее исключительно как филолога, но Кристиан прекрасно видит, что перед ним девушка романтичная, наивная, и что ей очень хочется нежности. Но влюбленность Анны - это совсем не то, чего ему от нее хочется:

- Я не романтик, мои вкусы довольно необычны – тебе не понять.

Он приглашает ее в свой изысканно-дорогой дом.

- Мы будем заниматься любовью? – с надеждой спрашивает Анна.

- Я не занимаюсь любовью.  Я – трахаюсь!  Жестко!

Демонстративная грубость не отталкивает девушку – она давно готова на все. Он показывает ей свою «игровую комнату» с набором садистских инструментов.  Объясняет правила игры: если партнер не хочет больше терпеть, он произносит слово «желтый», а если требует полного прекращения, то – слово «красный». По ходу дела выясняется, что Анна – девственница, и первая их близость сопровождается следующим диалогом:

- Что ты делаешь?

- Устраняю недоразумение.

Демонический соблазнитель предлагает девушке вступить в длительные сексуальные отношения на основе составленного договора. Они вместе читают распечатку  объемного проекта, перечисление разновидностей секса возбуждает и одновременно смущает девушку.  Анна требует удалить пункты, связанные с фистингом и просит время для обдумывания.

По ходу обсуждения договора, они посещают «игровую комнату» и предаются там любовным играм. Однажды Кристиан Грей связывает девушке руки собственным галстуком, а на следующий день появляется в этом же сером галстуке – «теперь это мой любимый». Другие галстуки различных оттенков серого цвета хранятся в специальном ящике «игровой комнаты».

Анна не может противиться унизительной власти над ее телом, но ей очень хочется проникнуть в закрытую душу любимого человека. Она уже знает, что у него было несчастливое детство и просит доставить ей такую же боль, которую испытал сам. Сексуальная сцена наказания плетью становится кульминацией фильма. И этот момент взаимной страсти неожиданно переворачивает их отношения:

- Так вот какой ты хотел меня видеть! Вот, что доставляет тебе удовольствие! ...Нет, нет, не смей приближаться!

- Прошу, не гони меня.

- Больше ты со мной такого не сделаешь! Тебе нужна не я!

- Нет, мне нужна только ты!

- Я ведь люблю тебя!

- Нет, ты не можешь любить меня!

- Ты должен уйти!

Он бросается за ней к лифту, но Анна успевает выкрикнуть: «красный!»

Их отсекает друг от друга дверь лифта. «Анна...», - шевелит губами Кристиан. «Кристиан...», - шепчет Анна.

«ЧТО ЭТО БЫЛО?!»

Уфф... Не думаю, что после такого пересказа и после такого диалога остаются вопросы о художественности фильма. Кто не видел «пятидесяти оттенков», поверьте на слово:  диалоги любого российского телесериала про ментов прописаны и талантливее и профессиональнее. К примеру, как вам такие перлы:

«Откройся мне».  

«У меня было тяжелое детство – это все, что тебе можно знать».

А вот еще хорошее и, главное, оригинальное: «Добро пожаловать в мой мир!»

Удивил выбор типажности главного главного героя – демонического и властного «доминанта».  По мне он скорей напоминает одного из тех стройных, красивых и «загадочных» юношей с подиума высокой моды, которые... ну вы поняли.

Операторскую работу фильма оценят элитные свадебные съемщики и создатели рекламных клипов;  к искусству кино это отношения не имеет. От обилия  стильного гардероба, стильных интерьеров, стильных дорогих машин, а так же  личных самолетов-вертолетов-планеров и прочих атрибутов  состоявшегося успеха, остается такое послевкусие, как будто два часа не кино смотрел, а рекламные проспекты листал.  Удушающее воздействие этой дорогой и стерильной мертвечины заставляет вспомнить Гека Финна, которому так хотелось найти в доме вдовы хоть одно грязное пятнышко и прижаться к нему как к родному.

И, хотя после российских восьмидесяти восьми процентов удивляться в этой жизни нечему,  мне по-прежнему  хочется спросить фанатов пятидесяти оттенков: «Ребята, вы что – стебётесь?!»  

... Тем не менее, с этим эффектом приходится считаться:  серое, безликое - никакое - угодило в критическую точку общественных ожиданий и – выстрелило.  

В ЧЕМ ЗАГАДКА?

Когда-то давно наш веселый преподаватель, бывший фронтовой разведчик, Борис Самсонович Пинхасович объяснил нам главное противоречие советских любовных кинодрам: «он любит ее, а она любит  его. Но! Он думает, что она его не любит, а она думает, что он ее не любит».  Перефразируя любимого учителя, можно сказать так: «он хочет казаться сильным и циничным, а на самом деле он такой же беспомощный и романтичный как она»

От этой проблемы экранных отношений веет чем-то исторически забытым, наивным, советско-подростковым – американский постмодернистский вариант «барышни и хулигана».  А что касается главного противоречия, то оно  заложено не в драматургии фильма, а – в общественной реакции на кино; было ли это просчитано заранее – другой вопрос,  но под видом разнузданной порнографии публике скормили примитивную мораль для старшеклассников. Типа «поцелуя без любви не отдавай».  

...Видимо этого ей – публике - сейчас и не хватало.  

Рискну предположить, что ажиотаж вокруг «пятидесяти оттенков» - это конвульсия уходящей эпохи; что сегодняшний американский мир переживает тот же кризис ценностей, который переживал в конце двадцатых годов,  когда культура порнографии, однополой любви и свободных отношений – в том числе на киноэкране – сменилась резко и на годы вперед строго ограниченной глубиной декольте,  регламентированной длительностью экранного поцелуя (исключительно не взасос!), объяснениями в любви типа «давай дружить», стыдливым девичьим румянцем, засилием тошнотворных фильмов «для всей семьи»...

...Ну вы поняли: речь идет об очередном американском «возвращении к семейным ценностям».  Впрочем, это всего лишь гипотеза.

***

Личную зрительскую оценку не ставлю.