Слова эти, как и другие, приправленные матом, так сказать, для чистоты образа, произносит герой пьесы белорусского драматурга А. Иванова «Это все она». Заметим, что данная пьеса на постсоветском пространстве «эксплуатируется» довольно активно. Газета «СейЧас» акцентировала на ней внимание в связи с осуществлением одноименной постановки в Даугавпилсском государственном театре и последовавшим ее выдвижением на главную национальную премию страны Spēlmaņu nakts. Спектакль был поставлен режиссером А. Сурковым в феврале этого года, а в ноябре «Это все она» была признана лучшей постановкой для детей и подростков. Смело – и в отношении самой постановки на сцене государственного театра, и в отношении награждения. Спектакль, как и ожидали его создатели, вызвал не только положительные отклики. И совсем уж неожиданным для многих явилось его возведение в ранг лучшего. Возмущение звонивших в газету «СейЧас» сводилось к недоумению: «Как можно так высоко оценивать нецензурщину?» Так в том-то и дело, уважаемые, что цензура у нас присутствует только в известном смысле – политическом, но на ненормативную лексику со сцены она не распространяется. Отсюда обыватели делают вывод: если в театре можно ругаться, то почему в маршрутке нельзя? Искусство, так сказать, в массы. Шутка, но в каждой шутке…

«Хоть бы родителей не было дома»

Газета «СейЧас» решила узнать мнения по поводу того, пристойно ли с театральной сцены употреблять «выражения», пусть и вплетенные в канву авторского повествования, у представителей сферы школьного образования, для чего и перешагнула порог 13-й средней школы. Ее директор Анджела Скутеле в это время занималась делами архинасущными – вникала в новую модель оплаты труда учителей, предложенную Министерством образования.

Обозначенную театральную тему директор прокомментировала так: «Наши дети в коллективном порядке на этот спектакль не ходили, но многие о нем слышали или читали в прессе. Предварительная информация о спектакле делала акцент и на том, что в постановке звучит ненормативная лексика. С моей точки зрения, привлечение зрителей путем раздевания артистов на сцене или тем же матом должно бы уже уйти в прошлое. Этим сегодня не удивишь, а вот испортить отношение зрителей к театру можно. Одно дело правдиво показать реальную жизненную ситуацию, но кто сказал, что проблема потеряет актуальность, если из текста изъять мат, если не пропитывать им речь героев? Актер должен энергетически затрачиваться, и тогда можно обойтись без нецензурной лексики.

Да, некоторые школьники ругаются матом, при этом часть из них даже не осознает, что такие слова произносить некультурно. У педагогов есть большое желание повлиять на ситуацию. Сейчас большинство школ Даугавпилса вовлечено в проект Управления образования «Поддержка позитивному поведению». В каждой школе создана группа, координирующая проект. В нашей – координатором выступает психолог Ольга Грейс. По критериям соблюдения школьниками позитивного поведения выстраиваются рейтинги классов. В этой связи обращается внимание в том числе и на ненормативную лексику. Классы – победители в различных возрастных категориях получат соответствующие награды. Не думаю, что при таких установках ребята пойдут на спектакль «Это все она». Недавно я смотрела в Даугавпилсе салют в честь государственного праздника, когда молодежь валила толпами, но очень неприятно было слышать, как некоторые парни и девушки буквально разговаривают матом. И что вы думаете, они в театр пойдут, чтобы и там послушать? Тема в пьесе поднимается острая, злободневная – это бесспорно, но сама постановка страдает словесным излишеством», – заключила А. Скутеле.

А вот отзыв о спектакле школьного психолога О. Грейс: «Жаль, что наш театр не нашел другой возможности достучаться до зрителей, а избрал в общем-то примитивный путь. Я всегда воспринимала театр как храм, где живут музы. Но ведь музы и мат «вещи несовместные». Театр возвышает человека, его душу. Авторы захотели вплотную приблизить зрителя к реальной жизни, так он же только что оттуда! Сама тема спектакля действительно актуальная: матерью движет любовь к сыну, страх за него, именно поэтому она и вовлекается в виртуальный обман. У этой мамы растет недоверие к собственному ребенку, отсюда страхи и желание держать все под контролем. Родителей зачастую не интересуют мысли детей, их стремления, мечты. Как психолог, я сожалею, что современные дети "переселились" в Интернет и в результате оказались беспомощными перед реальной жизнью, они не имеют навыков нормального общения.

В соцсетях можно сочинить про себя любые сказки, тогда как в реальности человек ничего из себя не представляет. К тому же социальные сети – тоже своего рода зависимость. Могу сказать, что дети, поступающие в школу после детского сада, и дети, которые его не посещали, – это два разных контингента, потому что последние не получили коммуникативного опыта. Как психолог, я учу родителей правильно общаться с детьми. Ю. Гиппенрейтер написала замечательную книгу "Общаться с ребенком. Как?", считаю, что каждый родитель должен освоить ее содержание. Автор, в частности, обращает внимание на то, что в развитых странах уже десятилетиями действуют курсы общения для родителей, через которые проходят сотни тысяч матерей, отцов и учителей. Исследования показали, что родителей, которые настроены на изменение стиля общения в семье, гораздо больше, чем предполагали психологи. Обучение на этих курсах позволило взрослым не только прекратить "холодную войну" со своими детьми, но что более важно – между родными людьми установилось взаимопонимание. Тогда как перед этим была совсем другая картина, сродни той, что показана в спектакле "Это все она". Что греха таить: нередко современный ребенок возвращается из школы и думает: "Хоть бы родителей не было дома, надоели…" В такой ситуации и родителям горько, кто-то плачет по ночам…» – делится школьный психолог своими наблюдениями.

Газета «СейЧас» пообщалась на заданную тему и с учеником 12-го класса Леонидом Журавским. «Сюжет пьесы "Это все она" сам по себе можно только приветствовать. Но зачем было тащить на сцену ненормативную лексику? Уместна ли она вообще в театре? Есть же другие площадки, которые вполне можно использовать в порядке сценического эксперимента. Скажу честно: я не стремился посмотреть этот спектакль. Как председателю школьного парламента, мне часто приходится участвовать в разных школьных мероприятиях, но ни разу не слышал, чтобы кто-то обсуждал спектакль "Это все она". Зато многим моим знакомым очень понравился танцевально-драматический "Казанова". Очень необычная для нашего театра постановка. При этом в "Казанове" и эротика присутствовала, но все выглядело очень достойно, на высоком уровне...» – говорит старшеклассник.

«Мне это не нравится»

Наши читатели обращают внимание и на то, что среди образований драматурга А. Иванова, автора обсуждаемой пьесы, – филологический факультет Брестского госуниверситета им. А. С. Пушкина, в произведениях которого мат тоже сыщется, да только любой литературовед подтвердит: Пушкин, Есенин, Маяковский нецензурной лексикой хоть и грешили, но на показ ее не выставляли, такие произведения прославленных поэтов никогда не претендовали на высокое искусство.

Как видим, спектакль отколол часть зрителей, ради которых он и замышлялся, по одной причине – люди не захотели слышать брань со сцены, считая, что государственный театр должен оставаться местом возвышенным. Что ж, у каждого есть право на голос. Постановка действительно провокационна, текст, приправленный матом, многих отпугнул, а не завлек. Уж не знаю, к сожалению или к счастью. Может, номинация, в которой представлялся спектакль, должна была иметь другое название? Или наши дети и подростки, по мнению некоторых взрослых, уже выросли, они уже все про все «нетрадиционно» знают? Вот и театральный критик Силвия Гейкина восхищена спектаклем «Это все она»: «Мне очень понравилось. Интересная постановка, которая заставляет задуматься о взаимоотношениях между людьми. Спектакль глубокий, умный, созданный интеллигентным молодым режиссером. И звучащий со сцены мат нисколько не мешает, спектакль не об этом…»

Но если мат «не мешает», то, может, помогает? Однако об этом «критическая» история умалчивает. А если не мешает и не помогает, то зачем он? Конечно, нельзя не заметить, что язык театра меняется, стираются границы между сценой и улицей, вчерашний «смелый» эксперимент становится нормой. Вопрос – хорошо ли это?

В заключение приведу мнения по поводу ненормативной лексики, высказанные известными и любимыми нами актерами. «Я не играю роли, где используется ненормативная лексика. Мне не предлагали такие роли в театре. Что касается лично меня – я против. Я отношусь к мату со сцены резко отрицательно – вот и всё!» – говорит Сергей Безруков. А вот слова Ирины Алферовой: «Я допускаю ненормативную лексику как эксперимент в каких-то театрах-студиях, куда приходит не просто зритель, для которого подобное будет шоком, а люди подготовленные, искушенные. Если мне предлагается текст, содержащий подобные слова, я его всегда переделываю…»

Свое отношение к ненормативной лексике высказывала и Юлия Рутберг: «Лично меня ситуация с матом сегодня в театре раздражает. В литературе к этому можно относиться иначе, т. к. ты читаешь глазами наедине с книгой. Когда ненормативную лексику используют при большом скоплении людей, мне это не нравится. В искусстве допустимо то, что выразительно и является неотъемлемым ингредиентом того, что должно получиться в итоге. Могу допустить, что артист великолепно ругается матом в какой-то сцене. Но я это слышала только один раз. Это делали Вася Бочкарев, мой любимый и замечательный артист Стеклов Володя в спектакле "Записки русского путешественника" по Гришковцу. Это был единственный раз, когда меня смогли убедить, что мат в данном случае уместен».