-- Происходит по-разному: иногда при первом прочтении пьесы ты предчувствуешь, как это надо сыграть, а когда-то это понимание приходит к тебе в самом конце репетиций, или что-то происходит уже на премьере, когда зал заполняется зрителями, или вдруг тебя пронзает на спектакле взгляд партнера – и ты в этот момент понимаешь, как надо это играть. Рецептов нет. Театр – то живое искусство, это сегодня, сейчас, сию минуту – завтра все может измениться.

-- Не упомянуть фильм Георгия Данелии «Осенний марафон» невозможно. До него было много фильмов, были значительные ленты после, но героиня, сыгранная вами, стала, что называется, народной.

-- Секрет успеха в данном случае, мне кажется, очевиден: замечательный сценарий, прекрасный режиссер, группа людей, понимающих друг друга, и замечательный актерский состав: гениальный Леонов, тонкий, умный, блистательный Басилашвили, потрясающая Волчек, неповторимая Гундарева и точный (хоть и непрофессиональный артист, а журналист по профессии) Норберт Кухинке.

-- Какова была реакция зрителей на вас после выхода «Осеннего марафона»?

-- Как часто бывает, меня принимали за мою героиню. Очень много было писем от женщин, и по интонации сразу можно было понять, жена пишет или возлюбленная. «Как вы могли разрушить семью, разбить сердце?» – писали жены. Возлюбленные писали о том, какой черствой была жена, не понимая, что речь идет о настоящей любви, что муж не должен был оставаться в семье, где не было больше чувств.

-- Бытует мнение, актеры не любят смотреть фильмы со своим участием. А вы?

-- Я тоже, как правило, не смотрю свои фильмы – может быть, только по прошествии какого-то времени. Но я просматриваю «сырой» съемочный материал для того, чтобы откорректировать свою игру. Так или иначе, фильм определяет режиссер. Он монтирует, он отбирает дубли – актер уже ни над чем не властен на этом этапе. Если ты вместе с режиссером не выработал общую линию в процессе съемки, то роль может получиться совсем не такой, как хотелось.

-- А как обстоят дела в театре?

-- Актер театра и кино – разные профессии, но эти два мира могут обогащать друг друга. Кино вырабатывает мобильность – нужно во время съемок держать эмоциональный градус, ведь сцены снимают не по порядку: иногда после сцены из середины фильма снимают первую, а потом последнюю. Кино учит артиста быть эмоционально лабильным, мгновенно включаться в роль. В театре премьере предшествуют долгие репетиции, и ты знаешь, что в итоге ты так или иначе придешь к своему герою. Работа в театре помогла развить способность и пристрастие к подробному изучению характеров. Кроме того, в спектаклях нет среднего или общего плана – только крупный. Это партнерство между зрителем и актером – залог необходимой остроты.

-- Вы прекрасно выглядите. Поделитесь, пожалуйста, секретом с нашими читателями?

-- Наверное, потому, что я очень добрый человек. Честно говоря, редко смотрюсь в зеркало — только когда прихожу на спектакль и сажусь в гримерке. А что касается радости жизни: она в каждой минуте, в способности воспринимать ее такой, какая она есть, и радоваться тому, что она такая. Есть радость от того, что утром иду на репетицию, а вечером играю в спектакле.

-- Что, на ваш взгляд, означает понятие – счастье?

-- Счастье — это когда ты читаешь интересную книгу, знаешь, что тебя ждет интересная работа, рядом с тобой сидит твой ребенок, на траве резвится твоя любимая собака, а вечером вся семья соединяется, садится за одним столом и все болтают и рассказывают друг другу о том, как прошел день. По крайней мере, иногда я думаю, что счастье именно в этом.

Справка:

В прошлом году Марина Неелова отметила 65-летие. В 94-м году она вышла замуж за дипломата Кирилла Геворкяна, у них родилась дочь Ника. В последние годы Неелова большую часть времени проводит за границей. И все-таки успевает сниматься в кино в России и играть на сцене любимого «Современника», в котором служит с 1974 года. Ныне она занята в новом спектакле театра – «Осенняя соната», поставленном по культовому сценарию Ингмара Бергмана.