В Добеле вместе с умершими от передозировки родителями скончался от голода девятимесячный малыш, его тоже маленькие братья и сестры в тяжелом состоянии попали в больницу.
В Резекне при пожаре сгорела 12-летняя девочка: она часто подолгу находилась дома одна, отец лечился в больнице, мать злоупотребляла алкоголем и проживала отдельно от дочери.
В Риге пару недель назад задохнулась от дыма во время пожара девочка неполных двух лет: 19-летняя мама оставила ее одну и, не задув свечи, отправилась с подругами ночью за сигаретами…
Как-то естественно приходит в голову мысль – находись эти несчастные дети вдали от своих непутевых родителей, а именно в детских домах, их жизнь уж точно бы была в безопасности. При этом известна позиция некоторых чиновников, в том числе омбудсмена, суть которой в следующем: детских домов в Латвии быть не должно, ведь в Европе их нет. Поговорить об этом и многом другом корреспондент «СейЧас» отправилась в детский дом-приют «Приедите».
«Заходите, заходите, я вас с коллегами познакомлю, у меня от них секретов нет», – встречает меня директор «Приедите» Людмила Смыкова. В нашем разговоре участвуют заместитель директора Ольга Акифьева, психолог Елена Драба-Рочко, старший социальный работник Индра Ковалева-Гудриня. «У нас тут неожиданная проблема возникла, первая вьетнамская ласточка. Сейчас расскажу», – продолжает Людмила.
Если кратко, то решением Сиротского суда в даугавпилсский детский дом-приют определена беженка из Вьетнама. Документов у нее нет, говорит, что ей 16 лет, но сотрудники приюта убеждены: перед ними взрослая женщина, которой под тридцать. Никакая экспертиза биологического возраста не проводилась. Говорит женщина по-вьетнамски, по-английски знает лишь пару слов. Как утверждает Л. Смыкова, в Латвии всего три человека могут качественно переводить с вьетнамского, и час работы такого переводчика стоит 70 евро. Да дело даже не в этом. Беженку ведь надо как-то учить, разрабатывать для нее специальную программу. Если же она взрослая, то странным кажется ее проживание с детьми… А если за первой ласточкой последуют другие вьетнамцы? Такие слухи ходят. Тогда нужно создавать группы, вообще менять стиль работы. И как быть с возрастом? Будущие «мальчики» могут оказаться вполне зрелыми мужчинами.
«Мы написали информационное письмо в Городскую думу и Сиротский суд. Возможно, решение будет приниматься в Риге», – подытожила пока вьетнамскую тему директор.
«Приедите» существует с апреля 1998 года. До 2012 года детский дом-приют имел самостоятельный статус, потом его присоединили к Управлению социальных дел. В 2014 году дом-приют снова обрел самостоятельность, на этом настаивала Л. Смыкова, хорошо известный в городе педагог, возглавившая «Приедите» 6 мая 2014 года.
– Я не понимаю, как ребенок мог называться клиентом, клиентом Управления соцдел. Детям в первую очередь нужно не социальное обслуживание, а воспитание, и мы вернули сюда педагогов и педагогику. Двери детского дома распахнулись. Вы не представляете, как раньше трудно было к нам прийти посторонним, какое чудовищное согласование нужно было проделать, сколько бумаг написать. А теперь к нам идут школьники из разных школ, представители Красного Креста, национально-культурных обществ; наши дети участвуют во всех городских мероприятиях, ходят в кружки детско-юношеского центра «Яуниба». Бывает, просто звонят нам люди и спрашивают: «Можно детям фруктов привезти?» И привозят 20 килограмм мандаринов. Имя свое не называют, пиариться на добрых делах не хотят. Летом вот парень предложил покатать детей на лошадях, мы отправились на конный двор Klajumi, наш спонсор оплатил катание. Да я могу очень много примеров привести, – рассказывает Л. Смыкова. В данный момент в «Приедите» проживают 59 детей в возрасте от двух до 18 лет. Можно жить и до 24-летнего возраста: если продолжаешь учебу (вполне можно окончить вуз) и, естественно, если не нарушаешь режим. Такие взрослые воспитанники были, но сейчас они уехали за границу, так что места в старшей группе есть. Среди 59 ребят (вдумайтесь в следующую цифру!) только двое (!) сирот, у остальных есть родители, выпавшие из социума в основном из-за вредных привычек. Дети очень разные: некоторые посещают специальные сады и школы (это медицинское заключение), остальные – обычные общеобразовательные учреждения. Если говорить о школах, то это 11-я основная, 12, 13, 17-я средние. С детьми иногда происходят чудесные метаморфозы. Один паренек, например, учился в Тискадской специальной школе-интернате. Для тех, кто не в теме: там собраны ребята с серьезными дисциплинарными нарушениями, далеко не ангелы. Но вернули его со временем в обычную городскую школу, он попал в число лучших учеников, принял участие в европейском проекте и ездил за границу. Л. Смыкова подчеркивает: «Мы хотим, чтобы дети жили у нас, понимали, что у них здесь дом. Даже если они учатся в школах-интернатах, связь с нашим домом не должна прерываться».
Как и везде, детей иногда усыновляют-удочеряют. В пределах Латвии – достаточно редко, чаще всего воспитанники «Приедите» обретают новых родителей в США. Процесс контролируется Сиротским судом и Министерством благосостояния: дети вначале ездят за океан в гости, потом, уже живя там, через полгода приезжают сюда, чтобы все убедились – дела обстоят хорошо. И контроль длится не менее двух лет с момента усыновления-удочерения.
Я задаю Людмиле и ее коллегам «неудобные» вопросы. Один из них связан с высказываниями омбудсмена о том, что детские дома сдают детей в психиатрические клиники, а сами продолжают получать деньги на их содержание.
– Омбудсмен должен понимать, что мы не принимаем таких решений. Ребенка обследуют медики, присваивают ему определенный код, и уже от этого кода зависит, к примеру, в какой школе он будет учиться. Увы, есть дети, которым нужна и психиатрическая помощь. Поверьте, здоровых никто в больницу не отправит, – отвечают педагоги.
Другой вопрос – часто можно услышать, что ваши дети – гроза Строп: воруют, хулиганят, вы же их покрываете…
– Ох, мы их не покрываем. Да, у нас есть семь человек, которые, мягко говоря, ведут себя недостойно. Тут вот ведь еще какая проблема: раньше для малолетних правонарушителей существовали специальные учреждения, так называемые колонии. Их давно закрыли. Есть в Цесисе тюрьма, где сидят несовершеннолетние преступники, в основном убийцы. Наши не убийцы. И вот комментарии в Интернете люди писать любят, мол, они такие-сякие хулиганы и бандиты. А заявление, чтобы их хоть как-то наказать, не пишут. Бывает, напишут, как узнают, что воришка из детдома, то уже написанное забирают: «Сироту жалко». И получается замкнутый круг, – таков ответ сотрудников «Приедите».
Они перехватывают инициативу:
«У нас очень хороший детский дом, мы не государственная, а самоуправленческая структура, нас прекрасно финансируют, и мы говорим спасибо. Недавно были в гостях в одном детском доме, самоуправление не будем называть, наши условия по сравнению с их райские. Но, конечно, детские дома в целом – это плохо, чего уж там… Однако они нужны. Не надо автоматически кивать на Европу, другой там менталитет, другой жизненный уровень, и даже оступившийся человек в нищету там не впадет. У нас же сами знаете, как бывает. Мы не имеем права рассказывать истории наших воспитанников, но если бы вы видели, каких детей нам иногда привозят. Их за два года жизни и не мыли толком ни разу. И что такое дети-Маугли, мы тоже знаем не понаслышке. Поэтому, люди, если вы знаете, что где-то дети голодают, живут в страшных условиях, то обращайтесь к нам. Не надо бояться детского дома…»
