Оказалось, что и с нашим городом прославленную певицу многое связывает, о чем она охотно рассказала журналисту еженедельника «СейЧас», глядя на Даугавпилс с высоты птичьего полета: мы разговаривали в ресторане Plaza Park Hotel Latgola.
О семье, Даугавпилсе и Латвии
– Моя мамочка родом из Даугавпилса и жила здесь до 17 лет, пока не началась война. Она всегда вспоминала свою юность как самое прекрасное время жизни. Город был красавец – ухоженный, чистейший. Если кто-то бросал мусор, то подходил полицейский и говорил: «У вас, наверное, что-то случайно упало, поднимите…» По воспоминаниям мамы, тротуар мыли мылом, как сейчас в Германии, где я давно живу. Мама часто вспоминала своего педагога-шведку. Как девочек дрессировали, как учили держать спину, вести себя, одеваться… Училась мама по всем предметам на «отлично», четверки вызывали у нее слезы. Ответственность, организованность, желание быть первой – это было ей свойственно в течение всей жизни. Мама ушла три с половиной года назад, ей был почти 91 год, так вот, до 87 лет у нее был еженедельник, и каждый день четко расписывался – что нужно сделать, кому позвонить. Это воспитание. Ее отец, мой дедушка, любил дисциплину: если обед начинался в три часа, то опоздавших на пять минут к столу не допускали. Такие опоздания дедушка считал неуважением. Так ли я воспитывала свою дочь? No! Я вовсе не шалтай-болтай, если бы я стала фармацевтом (И. Галанте окончила фармацевтическое отделение медицинского училища и потом поступила в Латвийскую музыкальную академию. – Прим. авт.), то была бы очень точной, да и оперная сцена требует организованности и дисциплины. Но при этом актерская среда ко многим вещам относится проще, по принципу take it easy, так что дочь я очень строго не воспитывала.
Мама часто вспоминала такое местечко у вас… Стропы, там на лодках катались. Вообще все воспоминания были радостные, но после войны мама в Даугавпилсе ни разу не была, мы этого не хотели. Я как-то очень давно, в советское время, сюда приезжала; то, что видела, не вдохновляло… Сейчас вот побывала в музее Ротко и попросила шофера подъехать к парку в центре города, напротив него расположено российское консульство. Часть территории парка принадлежала маминой семье, там была фабрика, ее разбомбили. На этой земле мы даже думали создать семейный отель, но потом эта идея завяла.
В Крепости здания изумительные, их хоть бы покрасить и что-нибудь внутри сделать, а то просто хочется выть от злости… Конечно, легко прийти и сказать, я понимаю, что везде экономические проблемы. Музей Ротко – огромное достижение, а Латвия – удивительная страна.
Когда я была в Нью-Йорке, то решила пойти на Бродвей и посмотреть то, от чего многие люди в экстазе, я же не люблю и не понимаю. Я пошла смотреть мюзикл. И вижу рекламу: Mark Rothko. Red. Я буквально заголосила и стала суетиться. Мне говорят: «Это наш новый мюзикл об одном великом нашем художнике, вы его, наверное, не знаете». И я сказала: «Ха! Я не знаю? Это мой соотечественник!»
Когда умер Филипп Хиршхорн, я была на гастролях с симфоническим оркестром во Франции и Голландии. Вдруг вижу, как упало настроение буквально у всех музыкантов. Они вначале не хотели мне ничего говорить, потом сказали – умер выдающийся скрипач и педагог Филипп Хиршхорн, половина оркестра – его ученики, он создал целую скрипичную школу в Европе. Я говорю: «Страдать в первую очередь должна я, он родился в моем городе и учился в Латвийской консерватории». Потом со мной некоторые музыканты приехали в Ригу, чтобы поклониться городу и улицам, по которым ходил Хиршхорн. И они обещали систематически приезжать в Ригу.
Кстати, от папы я часто слышала названия таких городов, как Ливаны, Прейли. Я там никогда не была, но, кажется, там у папы жили родственники, и он оставил им дом. Уточнить, переспросить уже ничего нельзя – папа умер 20 лет назад. Он был удивительным человеком: всегда умел довольствоваться малым. Вот если бы на столе лежали два яблока, большое и маленькое, и папе предложили бы сделать выбор, то он оба отдал бы тем, кто нуждается.
Конечно, как только появится у людей работа, жизнь закипит, город забурлит. Я желаю этого Даугавпилсу, Латгалии, Латвии. Люди перестанут в панике бегать из угла в угол, будут заниматься делом, воспитывать детей. Ведь сейчас люди теряют корни, разбредаются по миру. Когда ко мне подходят земляки в Лос-Анджелесе или в Австралии, это еще как-то понятно. Но когда в Корее, в Сеуле, то я теряюсь… С одной стороны, хорошо, что мир открыт; с другой – человек разрубает свою среду общения, оказывается где-то далеко…
О беженцах
– Я 26-й год живу в Германии – в Дюссельдорфе и Мюнхене, но такое ощущение, что Латвию не покидала. У меня здесь много публики, много дорогих людей, и моя любимая опера – в Риге, я начала в ней петь, будучи студенткой третьего курса.
Вы спрашиваете, мешают ли мне беженцы? Мешают. Когда я вижу, как едут в метро два верзилы, по лестнице идет девочка, и один вытягивает ногу и толкает девочку с лестницы, то у меня все нутро сжимается, хочется его просто задушить. Или сразу выслать вон или отправить в тюрьму. Они могут избить ногами старика за то, что он просил не курить в вагоне. Я задыхаюсь от гнева. Если вы притащили в страну эту толпу, то контролируйте, следите, воспитывайте, приучайте к правилам цивилизации. Или изолируйте их. Я не говорю, что все такие. Но если человек вырос в другой среде, в других обстоятельствах, то он будет вести себя так, как он там у себя привык. Он не обучен, он приехал за деньгами на экономически бесконечно благодатную почву. И всё. Он не собирается интегрироваться, учить язык. Ему всё это не надо. Он приехал хорошо жить.
Почему другие, попадая в чужую страну, учат язык, посещают разные курсы, выполняют всякие требования? Почему для этих, из которых треть – бандиты, нет никаких серьезных проверок? Это не просчет, я считаю, это огромная вина правительства, это геноцид против местного населения. И есть люди, которые их прикрывают. Я четко понимаю, блуждая по миру, что у каждого конца света есть свои представления о жизни, об отношении к женщине наконец. Я женщина, для меня это важно. На всё происходящее немцы вначале смотрели с растерянностью, потом с ужасом. Неподготовленность и беспомощность власти возмущают. Эти люди набирают полные корзины продуктов в магазинах и не платят. Охранники бегут за ними, а они заявляют: «Ваша президент обещала, что мы получим все, что хотим…» Местные же должны работать в поте лица, чтобы всё купить, эти же… Вы видели, какие у них телефоны? И ведут они себя как хозяева жизни.
Мы же, когда проводили первый этап своего конкурса (в последние годы И. Галанте организует конкурс классической музыки «Таланты Инессы Галанте», цель которого – повышать интерес молодежи к классической музыке, развивать мастерство участников, даря им возможность заниматься в особых мастер-классах. – Прим. авт.), при помощи спонсоров дарили латвийским школьникам телефоны, чтобы они могли сделать нормальное видео своего выступления, прислать нам, чтобы мы всё увидели и поняли. У ребят нет хороших телефонов, у этих непонятных беженцев есть…
О Рождестве и Новом годе
– 31 декабря – день рождения моей мамочки. Как вы уже поняли, я очень привязана к своим родителям, у нас в семье были бесконечная любовь и преданность. Уход мамы – словно табуретку из-под ног выбили…
Рождество же – это предвкушение. Мы все дети, ждущие волшебства. Неважно, какие цифры у нас в паспорте, у нас у всех есть мечты – маленькие или большие. И мы просим – Деда Мороза, Бога или конкретных людей. Даже у самых отчаянных скептиков есть мечты. Кто-то мечтает о здоровье, кто-то – о работе, деньгах, любви, детях, поездках. Накануне Рождества, особенно если всё присыпано белым снежком, на душе сразу становится чисто, радостно, сказочно, многообещающе. Но мы суетимся, бегаем по магазинам, покупаем подарки… О душе подумать некогда. И вдруг – бабах: на тебя обрушивается музыка, звучащая в Домском соборе. Это такая гармония, такая силища. Тебя буквально прижимает к скамейке, всех прижимает. Мы ведь в чем-то все одинаковые, хотя и разные. Эта силища вливает в тебя мощь, она снимает все фальшивые покровы, запускает руку в сердце. Люди выходят из собора очищенными, их словно омыл очищающий дождь. И я себя иногда чувствую таким полупроводником, позволяющим этой силе действовать.
Рождество – это готовность к добру, и неважно, когда его празднуешь. Оно несет гармонию, покой, чистоту. Не бывает много любви, здоровья, дружбы, денег… Первые три вещи важнее, именно они дают силу идти дальше.
НАША СПРАВКА
Инесса Галанте не нуждается в особом представлении. С начала 90-х годов прошлого века она поет в главных оперных театрах и концертных залах Германии, Франции, России, Израиля, США, Швейцарии, Бельгии, Люксембурга, Великобритании, не забывая о родной Риге. Уже много лет оперная дива проводит фестиваль «Summertime – приглашает Инесса Галанте», этот фестиваль собирает в Юрмале музыкантов разных стилей из разных стран и давно стал одной из визитных карточек Латвии в мире высокого искусства. В последние годы И. Галанте организует конкурс классической музыки «Таланты Инессы Галанте», цель которого – повышать интерес молодежи к классической музыке, развивать мастерство участников, даря им возможность заниматься в особых мастер-классах. В 2013 году был основан Фонд Инессы Галанте, занимающийся поддержкой музыкальной культуры Латвии и проведением благотворительных мероприятий.