И тут же, заходя по ряду сидений с двух сторон, направились к двум сидящим женщинам бальзаковского возраста, которые вели себя как-то суетливо и настороженно. Показав свои «корочки», полицейские заявили, что обе ожидающие подозреваются в крупной краже, так как подходят под описываемые приметы потерпевшего. Затем последовала просьба достать всё из имеющихся карманов и раскрыть сумочки.

Мадам начали словесно препираться, говоря, что знать ничего не знают ни о какой краже. Но в конце концов им пришлось подчиниться – при них было найдено 198 рублей и 20 копеек. Откуда у них такие деньги, ни одна, ни другая внятно объяснить не могли. Один из агентов ненадолго отлучился и вернулся назад с мужчиной импозантного вида. «Это они!» - заявил мужчина дрожащим голосом. Женщины были препровождены в полицейский участок. На допросе выяснилось, что они - приезжие из Риги. Одна из них назвалась крестьянкой Софьей Леонарчик, другая – мещанкой Леокадией Романовской. Документы это подтвердили.

Чего стоят женские слёзы. В один из серых ноябрьских дней господин Карлин вышел из своего дома и направился в один из городских банков. С собой у него было 300 рублей для вклада. Однако в банк он опоздал – тот уже был закрыт. Пришлось возвращаться домой. По дороге он встретил знакомого Гитина, который обратился к нему с просьбой разменять 10 рублей. Достав из кармана брюк завёрнутые в бумагу деньги, неудачливый вкладчик отсчитал мелкие купюры и обменял их своему приятелю. Деньги были снова завёрнуты и положены в тот же карман. Если бы Карлин был повнимательнее, то он бы заметил, что за процедурой обмена наблюдали две пары горящих женских глаз с другой стороны улицы.

Женщины преследовали его несколько кварталов. Как только он поравнялся с домом Клацкина, они подошли к нему и, представившись актрисами местного театра (Леонарчик назвала себя актрисой Марией Никифировой) разыграли целый спектакль. Они слёзно начали жаловаться на антрепренёра театра, который не заплатил им денег и просили зайти к ним в квартиру, чтобы помочь написать жалобу на наглого работодателя. Карлин отговаривался, говорил, что спешит, но женские чары вкупе со слезами в конце концов возымели на него действие. Мужчина согласился и когда в комнате квартиры сел писать жалобу, то Леонарчик так близко села к нему, якобы для диктовки, да ещё и на правое плечо опёрлась. Однако через некоторое время она отошла от него, сказав, что «жалобы писать не надо». Ничего не подозревающий Карлин поспешил удалиться.

Около турецкой булочной Карлин схватился за карман: бумага с деньгами исчезла. Он вернулся в злополучную квартиру, но квартирная хозяйка сказала ему, что её квартирантка с подругой только что, сославшись на полученную телеграмму, уложилась и спешно уехала на вокзал. Карлин справился о них в театре, где ему сказали, конечно, что никакой Никифировой у них никогда не было. Облапошенный господин немедленно отправился в полицейский участок.

Как судили воровок. Дело это разбиралось 11 ноября в камере городского судьи первого учреждения при довольно порядочном стечении публики. Романовская в своих показаниях суду заявила, что приехала в Двинск в поисках работы: искать места в каком-нибудь шляпном магазинчике. Подруга Леонарчик сопровождала её в этот город, которого она совершенно не знала. По приезду подсудимая сняла квартиру на углу улиц Александровская и Зелёная (ныне – улицы Имантас и Виенибас). Квартира располагалась в доме Клацкина и была арендована сроком на месяц у квартирной хозяйки.

Факт приглашения Карлина на эту съёмную квартиру обе подруги категорически отрицали. По их словам, первый раз потерпевшего они увидели только на Рижском вокзале, где были задержаны Двинской сыскной полицией. Однако из показаний свидетелей следовало, что видели они его гораздо раньше – как раз незадолго до того, как пригласили на снимаемую квартиру. Это клятвенно подтверждал и сам Карлин.

- Откуда у вас эти деньги? – был задан прямой вопрос судьёй обвиняемым.

- Я скопила их, содержала меблированные комнаты в Риге, - ответила Романовская.

- А у вас, Леонарчик?

- Своим трудом заработала, - отвечала та с ужимкой. – Мне сожитель на одно прокормление 40 рублей в месяц даёт, да и от гостей зарабатываю… Со стороны…

На предложение судьи сознаться в краже для смягчения наказания, обе обвиняемые упорно отрицали свою причастность к этому преступлению. На вопрос судьи, где остальные деньги, последовал голословный ответ, что у них было ровно столько денег, сколько обнаружено при задержании.

Выступивший со стороны Карлина его поверенный (поверенный – частный адвокат по гражданским и уголовным делам в Российской Империи) господин Цви заявил суду гражданский иск в 300 рублей. В своей речи он аргументированно настаивал на том, что совершение кражи – дело рук обвиняемых. Есть показания свидетелей, доказывающие это. А внезапный отъезд из квартиры окончательно подтверждает совершённое женщинами преступление. Цви упомянул о существующих в столицах шайках женщин лёгкого поведения, заманивающих под разными предлогами мужчин в свои квартиры и обирающих их. По его словам, это сходит с рук только в больших городах, а не в Двинске, где такая дерзкая и довольно крупная кража сразу произвела сенсацию.

Приговор. Вот как резюмировала обвинительное заключение суда местная газета «Двинский Листок»:

«Городской судья, несмотря на упорное отрицание виновности обвиняемыми и на грубость Леонарчик по отношению к свидетелям, нашёл всё-таки возможным смягчить наказание и приговорил их к тюремному заключению на 5 месяцев каждую».

Возможно и на него подействовали женские чары.

На снимке: Рижский вокзал, где были задержаны столичные воровки.