Несколько лет назад он похоронил мать – Александра Васильевна Киселева была не из робкого десятка – зенитчицей прошла всю Великую Отечественную войну, окончив боевой путь на Дальнем Востоке.
«У МЕНЯ ЖЕ ВСЁ ЕСТЬ»
В казенном доме, где Иларий Киселев, член Ассоциации свободных художников Латгалии, с некоторых пор проживает, мужчина делит комнату с двумя соседями. Три кровати у стен, скучающих по ремонту, и старый, видавший виды стол, на котором, когда мы вошли, работал компьютер, исполняя роль телевизора. Кроме этой современной техники, на столе размещался объемистый чайник, какие-то баночки и иная необходимая ежедневно утварь. Под высоким потолком «на вытяжку» клейкая лента – аппарат для поимки мух. Надо сказать: мух на ней было предостаточно. «А что, у вас уже мухи проснулись?» – спросила я, потому как при виде столь «живописной» картины не спросить было просто невозможно. – «Да нет, что вы… Это с прошлого лета осталось – высоко, никто не хочет забираться, чтобы снять. Да мы к ней привыкли, не замечаем…» – отвечал Иларий, попутно отвлекая нас от «муховой» темы чемоданом из 60-х годов прошлого века. В чемодане оказались авторские сокровища – многочисленные медали, выполненные из нержавейки, и образец, с которого Иларий при содействии мастера Центра глиняного искусства Я. Сайковского смог получить готовое керамическое изделие – портрет симпатичного гномика.
Гномика №1 Иларию передали мы, захватив этот декор по просьбе автора, перед тем как отправиться в Вишки. Портрет гномика после обжига Киселеву понравился, теперь дело, как он выражается, «за тиражом». Глиной заинтересовался потому, что работа с ней не требует наличия большого количества инструмента. Рассказал, что с Сайковским знаком давно. Договорились о сотрудничестве: один делает форму, образец – другой доводит изделие до готовности и тиражирует.
У Илария есть хутор в Калкунской волости. «У меня там все, что надо для работы: мастерская, станки гидравлические и механические, инструмент. Работа над медалью из нержавеющей стали толщиной 0,5 мм начинается с создания эскиза. Для более четкой отработки деталей изображения и надписей проект медали создается намного больше предполагаемого размера. Потом выполняется рельефный образец, при помощи гравировки изготавливается штамп. Гравировка осуществляется под микроскопом с увеличением в 20–40 раз. Далее следует закалка при температуре 900 градусов Цельсия, после чего на матрице делается оттиск. Конечный этап – сборка штампа и чеканка изделия. Всё требует времени и особых усилий. Заниматься такой работой в пансионате невозможно.
Я счастлив, когда меня привозят домой мои друзья – Сергей Кружилин, бывший главный конструктор ЛРЗ; Владимир Пипер, школьный учитель по труду; Руслан Мельков – тракторист. Эти люди не бросают меня. К счастью, я и в Центре обзавелся близким по духу человеком – познакомился с Вандой Яниной, оказалось, мы с ней родом из одной местности. Когда-то даже учились в одной школе. И вот судьба свела в пансионате. Самая большая отдушина в моем положении – Интернет, благодаря ему можно общаться с единомышленниками», – рассказывал Иларий. О своих двух дочерях говорил немного, но с любовью и отеческой нежностью. Одна дочь живет в Дании, вторая в Даугавпилсе… Из разговора становилось понятно: обе к отцу выбираются нечасто. «А зачем они поедут? У меня же все есть, я всем обеспечен…» С женой Иларий давно расстался.
ХУДОЖНИК ПО МЕТАЛЛУ
Его увлечение творчеством началось в 1958 году, когда, будучи еще школьником, победил в конкурсе детского рисунка. За пейзаж, написанный акварелью, мальчишку наградили путевкой в пионерский лагерь в Юрмале. Армейская жизнь тоже творчеству не претила – Иларий, служивший в радиотехнических войсках под Цесисом, оформлял стенгазеты, плакаты, ленинскую комнату… Демобилизовавшись, устроился художником-оформителем на Опытный завод нестандартного оборудования и дорожной техники, был такой в Калкунской волости. Правда, приняли его маляром, на что Иларий не обиделся – маляры получали больше оформителей. «Продукт завода приноравливался к нуждам сегодняшнего дня.
Делали пескоразбрасыватели для зимы, опалубку для изготовления бетонных конструкций, катки для утрамбовки грунта. Помню, высота такого катка была 3,5 метра. Катки отправляли на Север, потому что они могли утрамбовать даже мерзлый грунт», – поясняет Иларий, отработавший на опытном заводе 4 года. В 1975-м перешел на Локомотиворемонтный завод, на этот раз труд и его название вполне соответствовали друг другу – Илария приняли художником по металлу.
«В то время была очень популярна чеканка. Я тоже заинтересовался. Познакомился с Индулисом Фолкманисом, он тогда занимался изготовлением макета кольца к обелиску, установленному позднее в городском сквере Славы. Я принес ему свои работы по чеканке, в основном это были портреты. Индулис подсказал, каким инструментом лучше работать, указал на имеющиеся недостатки. Завязались дружеские отношения. Фолкманис – очень уравновешенный человек, скромный, честный и всегда доброжелательный. Снабжал меня книгами по истории искусств, советовал поступать в Мухинское училище в Ленинграде, на отделение промышленного дизайна. Из этого, к сожалению, ничего не получилось – отвлекли семейные обстоятельства. Но я пополнял свои знания в студиях изобразительного искусства К. Добрайса и Г. Кравцова. Серьезно занимался около четырех лет, поэтому, когда пришел устраиваться художником по металлу на ЛРЗ, у меня уже было что предъявить. В период работы на ЛРЗ я сделал для заводского кафе масштабное панно "Урожай" (медь), для внутреннего интерьера заводского бассейна – "Русалку"… Перед входом в кузнечный цех была установлена моя композиция "Кузнецы". На заводе в моем распоряжении была хорошо оборудованная отдельная мастерская. В случае необходимости художнику по металлу помогали слесари, сварщики.
ЛРЗ носил имя наркома путей сообщения – латыша Яна Рудзутака (1924–1930), я делал его портрет для проходной завода. В 1980-х на предприятии работало более 3,5 тысяч. Но в 1987 году мне пришлось оставить завод из-за болезни. В 40 лет я стал инвалидом II группы. Вскоре последовали и другие перемены. Перестройка и т. д. Надо было как-то жить, и я открыл кооператив Agro: закупал огурцы, солил и отвозил в бочках в Ленинград. Но СССР развалился, рынка сбыта не стало. Началось выживание случайными заработками. Вот тогда я и решил заняться изготовлением медалей и брелоков. Закупил оборудование с гибнущих заводов. Брелоки продавались легче, чем медали, но медали для меня как художника были ближе. Я выбирал для них какие-то символические темы: сова – символ мудрости, орел – символ власти, спорт, исторические личности и др. Были и шуточные. Однажды поступил заказ для секс-шопа в Германии. 500 таких медалей с мужским достоинством ушли по одному лату за штуку.
На каждой медали обязательно ставлю свое клеймо. Самой сложной на сегодняшний день работой считаю медаль с изображением герба России – двуглавого орла – очень много мелких деталей.
«ЗНАЧИТ, Я БУДУ ЖИТЬ ВЕЧНО»
«Я человек авантюрного склада – хочется попробовать многое. Ищу союзников. Например, можно использовать монету в 50 центов и сделать с обратной стороны авторский оттиск. Перечеканить. Это может заинтересовать нумизматов. В начале 2000-х была задумка сделать шаржи на депутатов в металле и глине. Но умер мой друг Владимир Иванов (1951–2002), и творческая затея ни к чему не привела. Владимир был профессионалом в своем деле – окончил Художественно-промышленное училище им. В. Мухиной, прекрасно рисовал, создавал медали, известны его скульптурные работы в граните, дереве. Его медали отличались филигранной разработкой форм и деталей. Иванов – автор мемориала в парке Дубровина. Горько сожалею о его уходе. Вместе с Володей мы сделали медаль с изображением портрета Папы Римского Иоанна-Павла II. Эта работа была закуплена в Аглону», – вспоминает своего друга Иларий Киселев, человек, не утративший любопытства к жизни. А в его голове продолжают роиться мечты и планы на будущее. Самые большие из них: переселиться в городской пансионат, поближе к своим друзьям, даугавпилсским свободным художникам и, конечно, творить, получать заказы, быть востребованным, то есть не быть забытым.
Сам же Иларий, чье имя переводится с греческого как «весельчак», не забыл ничего, предусмотрев в том числе и то, что когда-нибудь ему придется покинуть этот мир. Неунывающий реалист, он заблаговременно позаботился о памятнике самому себе на Гривском православном погосте. Памятник на двоих с матерью сделал такой: распилил по центру валун и отполировал площадь распила. На памятном камне надпись: «Александра Васильевна Киселева (1924–2009)»; «Иларий Михайлович Киселев (1947–…). Говорит: «Осталось дописать только одну цифру. Допишут – хорошо, не допишут – значит, я буду жить вечно».
P. S. Хочется, чтобы, прочитав статью, кто-то решил помочь этому стойкому человеку. Нет – не деньгами, не сочувствием – заказом на его работы. Это бы воодушевило, вселило надежду. Было время, когда к Киселеву обращались городские организации, проявляя заинтересованность в изготовлении того или иного памятного знака. В коллекции мастера несколько десятков образцов медалей, в том числе герб Даугавпилса.