Любовь на войне2

Шел 1939 год, и в соседнем с ее общежитием здании организовали госпиталь, куда поступали раненые на Финской войне. Будущие учителя приходили читать им стихи, помогали письмецо домой изложить – в палатах усердно скрипели перья.

После второго курса училища все разъехались на каникулы. Потом воспитанники узнают, что в их общежитии тоже обосновался госпиталь. Учебу по этой причине продолжили в Дубовке. Ольга активисткой была, везде успевала: и в гимнастике – мостик могла запросто на брусьях сделать, и в театральных постановках – ее даже в настоящий театр приглашали. Стрижка и химический перманент позволяли долго не мудрствовать над прической. Вокруг бурлила мирная жизнь. Радио и газеты убеждали, что в стране порядок и все идет по намеченному партией плану. О войне с Германией никто и не помышлял. Как же – договор о ненападении подписан, в кинотеатре немецкие фильмы вовсю крутят.

СЕСТРЕНКА, СЕСТРЕНКА...

Подошло время выдачи аттестатов, но их почему-то не выдали. Вместо этого объявили войну. Сообщение по радио тяжело восприняли только старики. В основном же люди были уверены, что через два-три месяца победа будет за нами. У молодых страха не было. По распределению Ольга попала в Сибирь. Приехала домой сообщить новость. Отец, человек пожилой, взбунтовался: «Что ты, дочка, какая Сибирь! Да туда раньше только каторжников ссылали. Одумайся! Если меня возьмут на трудовой фронт, кто за больной матерью присмотрит!» Тогда Ольга послала в педучилище заявление, подкрепленное справками, что в Сибирь по семейным обстоятельствам ехать не может. Через время пришел ее аттестат с направлением на работу в соседний район. Стала учить деревенских ребятишек в деревне Киселевка. В конце учебного 1941 года с подругой Любушкой поехали на районную конференцию. Когда собрались обратно, вокзал было не узнать. Он превратился в военизированный плацдарм – с платформ, словно тяжелые железные мячи, выпрыгивали танки, сгружались пушки... В оврагах полно солдат.

Ольга жила при школе в маленькой комнатке. Ночью – стук в дверь. Момент – и она слетает с петель, в комнату врываются солдаты. Оказывается, школа в срочном порядке была отдана под госпиталь. Служивые, увидев перепуганную до смерти девушку, извинившись, вышли. Еще до этого случая Ольга подала заявление на фронт, но в военкомате решили оставить ее до особого распоряжения. Враг рвался к Сталинграду. Красная Армия отступала, и Ольга, успев прихватить кое-что из одежды, документы, оказалась в грузовике с солдатами. Переправу через Дон немцы страшно бомбили. Но им удалось проскочить по понтонным мостам. Здесь Оля впервые перевязала раненого, потом еще одного, еще...  А скоро просто потеряла счет. Отовсюду слышалось: «Сестренка, сестренка!» А какая из нее сестренка? Перевязки делала только, когда нормы ГСО сдавала – пригодилось, значит. Пережив весь этот кровавый ужас, она тряслась с ранеными бойцами в машине, которая везла их в Сталинград.

РАЗБЕЙСЯ В ДОСКУ,

А СДЕЛАЙ!

В городе переночевала у родственника, а рано утром уже открывала двери военкомата.

6 августа 1942 года Ермаковский РВК Сталинграда направил Ольгу в Отдельный запасной полк связи (19 ОЗЛПС) города Астрахани. Добирались своим ходом – на попутках и на чем придется. На месте определили в 12-ю роту 1-го взвода. Девушка училась стрелять, колоть штыком, ползать по-пластунски и много еще чему, полезному только на войне. Уходившим по заявкам на фронт выдавали новое обмундирование. Дошла очередь и до Ольги. Помылась в бане, переобулась в новые солдатские сапоги. И в теплушке, в звании ефрейтора, прибыла на фронт, вернее, фронт громыхал в 15 километрах от места их дислокации. Первоначально из девушек готовили морзисток, но фронт нуждался в телефонистках, и они стали телефонистками – дежурными на коммутаторе и полевом телефоне. Боевой путь Ольги начался в Отдельной кабельно-шестовой роте № 870, которая значилась при ударной 5-й танковой армии.  «С передовой, находящейся в 3–5 километрах, шел кабель, а мы его принимали и накручивали на катушку. Катушку носили солдаты, а я таскала шесты, – на них надо было поднимать кабель. Если приказ за определенное время навести линию, то разбейся в доску, а сделай! Связь ведь тянули напрямую, никаких обходных путей – болото так болото... Когда связь давали, я тут же, под шестом, валилась пластом от усталости. Через каждые 10 минут следовало проверять линию. Не отвечает соседний пост, и туда уже спешит боец с катушкой соединять разрыв», – вспоминает Ольга, прошедшая 2-й Украинский, 1-й Прибалтийский, 2-й и 3-й Белорусский фронты.

НЕРВ АРМИИ

Она была единственной женщиной в роте. Спала в блиндажах, окопах наравне с солдатами. Никто не обидел, не сказал дурного слова. Да ее, собственно, и не считали женщиной. Коротко подстриженная, в такой же шинели... Взвод жил одной дружной семьей, только семья эта была многонациональная. Взятие городов – всегда страшно. После завершения ударной операции их отводили во второй эшелон – можно было помыться, дезинфицировать одежду, провести санобработку. К весельчаку Юдицкому, становившемуся на это время парикмахером, выстраивалась очередь.

Командир взвода Гавриил Пантелеевич Гулий был совсем молодой, 1922 года рождения, Ольгин одногодок, только совсем седой – отзвуки Сталинграда. Свой дополнительный паек – масло, консервы, табачок турецкий – делил поровну между подчиненными. Ольга знала, что Гулий – сирота, на его плечах два младших брата до войны были. Хотелось поддержать, но чем?..

Вслед за танками они шли освобождать Минск. В пыли, в копоти, в гари. У комвзвода была карта на русском языке, но немцы успели все улицы в городе переименовать. Попробуй разберись! На одной из окраин города – часовой с винтовкой: «Куда вы, немцам сдаваться? Разворачивайтесь!» Спасибо ему, а то угодили бы куда не надо! Утром взвод под обстрелами уже давал связь.

В Кенигсберге – настоящее столпотворение. Все рода войск наносили здесь общий удар. А они опять держали связь! Сознавая, что связь – нерв армии. И вперед, вперед, на Берлин!

В Германии в блиндажах уже не жили. Когда останавливались, Ольге, как девушке, выделяли в доме отдельную комнату. Непривычно, будто хорошая музыка, воспринималась тишина. Разрешили отправлять одну посылку в месяц родственникам. Однажды молоденькие солдатики принесли ей  огромного размера черное платье. Ольга даже мерить не стала. Тогда один из ребят предложил сшить из него юбку. И сшил, причем без всякой примерки. Юбка получилась что надо! Впервые за время войны Ольга предстала не в привычной солдатской юбке, а в нарядной, из хорошей ткани, со складочками впереди. В память о таком событии сфотографировалась на память. Но сверху пока все та же гимнастерка.

ПОЦЕЛУЙ

ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

Все уже ждали, что со дня на день объявят Победу. Но она все равно явилась внезапно. Ольга сменилась с ночного дежурства и вдруг пальба. Вышла из здания – солдаты вверх стреляют, «Ура!» кричат. Накрыли на улице длинные столы, а вокруг все цвело и благоухало – казалось, сама природа ликовала вместе с ними. Выпили за Ее Величество Победу, и тут уж командир Гулий не удержался, подсел к Ольге и говорит: «Милая, месили мы с тобой грязь, ели из одного котла, ходили под пулями, но остались живы. Давай и дальше будем вместе». Такое негаданное предложение руки и сердца поступило. Ольга раздумывала недолго, согласилась. Пошли вместе на берег реки, присели и стали мечтать о будущем. Вот тут-то и случился их первый поцелуй. Ольга, как та героиня из фильма «Девчата», все думала, что при поцелуе носы мешают, но нет, не мешали носы...  Солдаты радовались за них, а командир роты почему-то не очень. Взял да и направил ее Гавриила Пантелеевича в Сталинград. А Ольгу демобилизовал домой. Когда Гулий попросил разрешения проводить Ольгу, ротник ухмыльнулся: «А кем она вам доводится?» «Жена», – не моргнув ответил комвзвода. Потом Ольга найдет его в Бресте и сообщит о беременности. Гулий, испытав полный восторг, схватит жену в объятия и закружит, закружит...

В апреле 1946-го на свет появится их первенец – Юрочка. Некоторое время, пока не дадут комнату в бараке, они будут жить в подземелье Брестской крепости – больше просто было негде, город стоял в развалинах. Но счастливый отец не забывал, что в Сибири остались два его младших брата. Война закончилась, и пора позаботиться о них, пора жить вместе. Ольга на время стала мамой для Ванечка и Васи, которые так ее и называли.

В 1947-м там, в сибирской деревне, родится их второй сын, Саша. И опять родина прикажет Гавриилу Пантелеевичу послужить ей. На этот раз в Новосибирском округе. Из Сибири мужа переведут в Латвию. Так они окажутся в Даугавпилсе – Г.П. Гулий в звании капитана служил в Лоциках командиром роты. Умер в 1996 году, честно выполнив свой воинский и человеческий долг.

А Ольга Авраамовна Гулий в настоящее время еще полна энергии, не унывает, содержит в исключительном порядке квартиру и радуется каждому дню, отведенному ей на этой земле. 9 Мая она обязательно наденет свои 18 военных наград и придет поклониться Вечному огню, который неугасимо горит в ее сердце.