- Какую роль Даугавпилс сыграл в вашей жизни?

- Можно сказать, что фундаментальную. Я родился в Даугавпилсском уезде. В Даугавпилсской больнице умерла моя мать, недалеко от Даугавпилса, как вы знаете, год назад погиб мой сын Кристапс. Здесь я снимал фильм «Мой друг – человек несерьезный», принесший мне большую популярность. Впервые в жизни я посетил кино и театр именно в Даугавпилсе. В 1958 году здесь проходила неделя латгальской культуры, я тогда играл в любительском театре, мы победили в конкурсе и поехали в Ригу. Это был перелом в моей судьбе. И еще я забыл добавить – в Даугавпилсском педагогическом институте работал мой учитель Янис Ступанс, и в Даугавпилсе жил мой дядя Станислав, который был для меня идеалом мужчины.

- Чего вы ждете от встреч с молодежью на лекциях в академии?

- Я очень хочу живого общения, не хочу быть просто формальным «крестным отцом» этой академии. Хочу «сеять разумное», бросить искорку, из которой разгорится костер. Убежден, что человек в течение жизни должен собирать золотую пыль, чтобы в конце жизни создать из нее золотую розу, как в одноименной повести Паустовского. Мне, например, всегда нравилось рисовать, я долго учился у своих учителей, собирал золотую пыль, и теперь делаю выставки своих работ.

- Раз речь зашла о живописи, то можно вас спросить – как вы относитесь к творчеству Марка Ротко?

- Раздутая величина. В мире много раздутых величин. Я тоже могу начертить на доске полосы, если меня убедят, что это гениально, я поверю. Ротко – это мистификация, это хорошо организованная компания.

- По вашему мнению, кто в Даугавпилсе заслуживает внимания? Ну, чтобы стать своего рода культурным брендом…

- Оскар Строк заслуживает большего внимания, нежели Ротко. Надо сделать его знаком Даугавпилса. Здесь прекрасная мультикультурная среда, можно провести всемирный фестиваль танго, и Строк – подлинный король этого жанра. Буду звонить Паулсу, он считает себя патриотом Латгалии, он аранжировщик многих прекрасных латгальских народных песен, вот пусть и обеспечит соответствующий уровень фестиваля. И музыка вообще легче объединяет людей, чем абстрактная живопись.

- А вы патриот Латгалии?

- Не люблю я громких слов. Если человек называет себя патриотом, я настораживаюсь. Об этом должны говорить другие. Патриотизм – вещь интимная, сравнимая с верой; это то, что глубоко срослось с внутренней духовной жизнью и не подлежит публичному обсуждению.

- Вы можете прокомментировать нынешнюю политическую ситуацию в стране?

- В Латвии нет демократической системы выборов. У нас нет партий, есть экономические группировки, поэтому говорить о борьбе с олигархами смешно. Имеющие деньги всегда диктуют свои правила. Я стараюсь быть в стороне от всего этого, я вижу в Латвии политическую стагнацию. И универсальную деградацию во всем.

- В таком случае есть ли перспективы у молодежи?

- Не надо никого насильственно удерживать в стране, но у молодежи должны быть работа и выбор возможностей. Перспективы нужно уметь видеть. Лас-Вегас был пустыней, в которой кто-то сумел увидеть эти самые перспективы, и он стал империей игрового бизнеса. Сейчас много говорят о внешних проблемах молодежи. Наркотики те же… Но мало кто анализирует внутренние причины. Я считаю, что многие беды происходят от неумения себя занять. Я как-то давно разговаривал с молодым сельским предпринимателем из Лудзы, спросил его, как он развлекается. Ответ был таким: «Хорошо, если мне удается выспаться…».

Даугавпилс – прекрасный город, расположенный на перекрестке многих путей. И наша академия – хорошая возможность  для молодежи достойно занять себя.

- Последний вопрос – о будущем латвийского кино…

- Кино в Латвии – вещь безнадежная. Рижская киностудия была легендой и мифом советской киноимперии. Развалилась империя – развалилась и она. Я снимал свой последний художественный фильм «Наследие Рудольфа» на минимальные средства, дело доходило до смешного. Сейчас нет смысла работать в кино. И единственный выход для нас – стать филиалом какой-нибудь большой студии – немецкой или американской – все равно. Тогда будет нормальная работа.