Тогда невольно подступивший к горлу комок стал душить: это его шапочка, его профиль, его кожаная куртка. Застигнутый врасплох, не в силах больше подняться, непривычно беззащитно на асфальте в луже крови лежал Григорий Немцов. Тот самый, с которым за три дня до этого мы встречались, разговаривали в его кабинете. Тогда он выглядел уставшим, сказал что приболел, но согласился на встречу. Я просил его о помощи, предложение он воспринял с воодушевлением, обещал помочь, начал шутить. Улыбнувшись, попросил перезвонить к концу следующей недели, попрощался…

Он всегда был таким – человеком дела. Григорий был легок на подъем там, где видел дело. Он светился от этого, горел новым, увлекался. И это красной нитью просматривалось в его делах и поступках.

Идя на выборы 2009 года, он обещал снизить вполовину тариф на проезд в городском транспорте, он этого добился. Мне доподлинно известно: он и только он до конца отстаивал это начинание в думе. А в личном – помню как два года назад летом, в канун моего дня рождения он неожиданно позвонил мне и попросил зайти. Я долго не мог понять зачем и придя в его кабинет был приятно удивлен – он вдруг поздравил меня с днем рождения. Подарил одеколон. Мы немного выпили и там он открылся, по-настоящему открылся -  Григорий не был бюрократической мумией, как многие другие, ставшие хомо чиновникус, а не людьми. Он был человеком, со всеми человеческими пороками и добродетелями.

Конечно, как и любой человек – Григорий был грешен. Тем более, будучи бизнесменом и политиком. С волками жить – по-волчьи выть! Но только с волками. Но в отличие от большинства он переживал свои грехи. Не зря в самую горячую пору предвыборных баталий, у него на столе горела свеча. И, видимо, чтобы заглушить жжение нехорошего на душе он делал добрые дела тем, кто разглядел в нем человека, кто сам остался человеком. Не один раз он помогал и мне, моей семье – просто так, по-человечески, не требуя ничего взамен. Сходу могу назвать с десяток старушек приходивших к нему с последней надеждой на помощь. И он им помог. Пофамильно знаю.  Но если старики, обездоленные боготворили его, то врагов у Григория тоже хватало. Ведь, как я уже сказал, Григорий был человеком, а не чиновничьей мумией умеющей понравиться и продаться всем, - со своими грехами и добродетелями.

Григорий перешел дорогу человеку, у которого деньги забрали последнее человеческое. И нашего Григория не стало…

Многие говорят, что его не хватает. В политической жизни города больше нет того делового задора, здорового авантюризма, столь характерного Григорию. В нем умещались порой настолько противоречивые черты, что вспомнив их, нельзя не улыбнуться. Вместе с ним – деловым и одновременно таким доступным, а значит человечным – ушла целая эпоха в городе.