Женщина возмущена тем, что государство отказывается от обещания, данного ее сыну после ухода со службы – оплачиваемое место в государственном вузе. Оказывается, такая система существует, но на данный момент она не работает.

«31 мая мой сын закончил обучение в НВС в Адажи. В первый набор ожидались 350 человек, заявления подали 500, но в основном из-за проблем со здоровьем только половина добровольцев была пригодна к службе – 253 человека. 245 человек закончили службу. Половина этих ребят решили продолжить свою профессиональную службу. Другая половина решила обучаться в других местах, в том числе и мой сын.

Он хотел учиться на юриста еще до службы. Его ныне покойный отец, тоже юрист, был судьей. Поэтому моему сыну было приятно узнать, что каждый добровольно отслуживший в НВС, имеет право на оплачиваемое место в государственном вузе.

Тщательно взвесив все варианты и перспективы, мой сын подал необходимые документы в Университет им. Страдиня. Я гордилась выбором сына и уже вздохнула с облегчением, что его будущее начинает вырисовываться, но тут он получил известие, что его все-таки не приняли.

Почему??? Документы были поданы вовремя, процесс подачи документов закончился, но обещанного автоматического зачисления на выбранный курс не произошло. В пятницу я позвонила в НВС. Там ничего не знали, сказали, что в понедельник передадут информацию ответственным лицам. В Министерство образования можно было вообще не звонить. Из 10 набранных номеров ответили лишь в одном случае. Трубку взяла девушка, которая, оказывается, находилась в отпуске. Я позвонила в Университет, где еще месяц назад по телефону подтвердили, что моего сына примут.

В приемной комиссии очень уверенный в себе парень нервно повторил, что вуз моему сыну не видать, как своих ушей. Большой, респектабельный университет оказался полным детским садом. Кажется, что в этом университете уже нет взрослых, только сам Петерсон на теплом месте и преподаватели, профессора как заложники своих знаний в этом хаосе, где в почете явно иностранные студенты, количество которых можно увидеть в повседневной жизни – когда пытаешься избежать столкновения с работниками WOLT и Bolt (я не расист, но это факт…).

Как объяснил представитель Министерства образования, мы оказались в ситуации, когда в университетах больше не читают закон, не читают правила или, точнее, не способны осмыслить прочитанное. Вот к чему приводит жизнь в TikTok и других соцсетях. Все превратилось в шоу, эти дети не понимают, что однажды им придется продолжать то, что начали их родители…

Мой сын тоже будет там учиться там, только в отличие от этой банды инфлюенсеров, он научился делать что-то своими руками. Он 11 месяцев рыл окопы в армии и теперь очень помогает мне в саду, он водит танк так же ловко, как и свою машину по улицам Риги, он стрелял из разного оружия и теперь ходит в тир со своей 80-летней тетей – чтобы та не потеряла лицензию на оружие. Он ночевал в лесу и прыгал в прорубь зимой, учился переносить холод в мокрой одежде, учился оказывать первую помощь и носил тяжести, которые теперь помогает носить пожилым людям.

Он будет учиться в этом вузе. Хотя бы потому, что набор в другие учебные заведения, скорее всего, уже закончился – в том числе и в те, в которые он мог бы поступить сам и получить скидку по своей карте 3+, ведь у него есть еще два брата и сестра. Он будет учиться, потому что теперь нам придется писать петицию с изложением ситуации в Министерство образования, Министерство обороны и сам вуз – в надежде, что сам ректор, наконец, прочитает новые правила и внедрит их в своем университете.

Закон на нашей стороне, но мы можем и не успеть. Или они не успеют. Теперь на рассмотрение заявления уйдет 2 недели, на ответ – 2 недели, а на 28 августа уже запланировано начало учебы.

Почему в нашей стране за все нужно бороться, писать заявления? Почему законы не работают сразу? Мой сын остается резервистом: если мировые державы решат, что в Латвии будет война, он должен будет по первому сигналу броситься на помощь, потому что последуют санкции, а госслужащие, тасующие бумаги и не способные с первого раза прочитать текст, написанный мелким шрифтом, даже не заметят начала войны…

То же самое касается и Министерства юстиции, которое возилось с моим делом 5 лет, пока я не написала заявление в полицию – на 10 страниц, – прокуратуру и в министерство одновременно. Тогда дело было передано в суд и началось судебное разбирательство... И Министерства экономики, и Министерства среды…

Я, как мама, вырастившая большого, сильного и здорового сына, который имеет право на помощь в самый критический для государства момент, очень зла. Мой сын должен иметь возможность окончить вуз, чтобы пойти на войну с высшим образованием. Разве я многого прошу?».