В виду того что об истории этой мельницы информации собралось крайне мало, мы обращались с просьбой откликнуться тех, кому хоть что-то известно. Откликнулся краевед Юрий Чертов, благодаря которому газета «СейЧас» получила возможность продолжить начатое повествование и рассказать читателям о нашей встрече с дочерью пакрацкого мельника Геновефой Йонане.
Мы побывали в гостях у супругов Йонанов ровно неделю назад, предварительно созвонившись с ними по указанному краеведом телефону.
Геновефа и Казимир Йонаны проживают на хуторе в Калкунской волости, до мельницы отсюда метров 900 будет, но зерно на ней по понятным причинам смолоть уже невозможно. Некогда столь востребованное водяное колесо растворилось в невозвратном прошлом. Место, привлекавшее к себе многих и многих, стало труднопроходимым, заброшенным и почти забытым.
Хозяин хозяину рознь
Ехали в гости к Йонанам мимо симпатичного озера Дегятрка, чьи сентябрьские берега окаймлены отцветшими свое кувшинками. После Биркинели асфальту пришел совершенный конец; в отсутствие дождей проселочная дорога окутывала проезжий транспорт облаками пыли, но, к счастью для нас, машин было мало.
Хутор Zemgali – приятный уголок. Навстречу кинулись добродушные молодые и разномастные собаки. Вышли с приветливыми улыбками хозяева. На миг показалось, что и здешние георгины в своем сочном осеннем цветении тоже улыбнулись нам.
В доме у Йонанов чисто, уютно, две большие побеленные на старинный манер печи подтверждали, что вот это и есть настоящий сельский интерьер. А одна печь – в комнате – наделена широкой лежанкой, на такой согреешься в любую зимнюю стужу.
Геновефа живет в этом родительском доме с 1938 года, с тех пор как однажды родилась под его кровлей. Дом построен ее отцом в 1920 году. В младенческом возрасте Геновефа качалась в люльке, привязанной пеньковыми веревками к балке под потолком. В семье было 15 детей, что воспринимается невероятным по нынешним временам. «Бывало, моя мама и в поле рожала, не всегда дома получалось. Рожь серпом жала и родила, спеленала и тут же покормила…» – вспоминает Геновефа о том, в каких трудовых условиях семья прибавлялась. Сегодня из тех 15 нарожденных в живых только трое осталось. У каждого на земле свой срок…
Маму Геновефы звали Анеля Шведене, она 1902 года рождения. А ее отец Антон Прекель родился в 1889-м. Анеля была уроженкой Рокишского района Литвы. Время, когда этим двоим суждено было встретиться, требовало немало усилий для выживания. Геновефа рассказывает, что в тот год местные крестьяне ходили на границу с Литвой, чтобы прикупить зерна для посева. Знакомый таможенник пропускал в Литву. Антон выменивал зерно на одежду, на шелковые платки. При обмене и познакомились, Анеле на тот романтический момент было всего 18. Венчались в Рокишкском костеле (1919), а «жить-поживать да детей наживать», по ее собственному выражению, стали в Латвии, на этом самом хуторе.
Пакрацкую мельницу Геновефа помнит с 5-летнего возраста. «Тогда река Пакраце была довольно широкой и глубокой. Коней в ней купали. Мой отец хорошо за рекой присматривал, очищал и весной, и осенью, чтобы не засорялась, была полноводной. А работал мельником. Хозяином мельницы при Улманисе был Фролов. Он потом эмигрировал, кажется, в Америку. Помню, как приходил к нам попрощаться. Небольшого роста, с саквояжем и белой собачкой-болонкой. Но Фролов строил мельницу уже на каком-то имеющемся фундаменте. После него на мельнице хозяйничали другие – Строганов, поляк Михаил Юдель. А одно время там заправлял Пуданс…» – припоминает 79-летняя Геновефа.
С ее слов, пик расцвета Пакрацкой водяной мельницы пришелся на конец 1950-х – начало 1960-х годов. Здесь мололи и колхозное зерно, и свое. Рядом с мельницей стоял дом, хлев и сарай. (Согласно энциклопедическим данным, площадь Пакрацкой мельницы – 1 га. В 1977 году данная территория указывалась как охраняемый объект. Глубина мельничного пруда на тот момент составляла 3,5 м. В настоящее время владельцами этой земли являются Йонаны.)
Мы также узнаем, что при советской власти в здешних окрестностях был организован колхоз «Ударник», объединившийся позднее с колхозом «Чапаев», председателем укрупненного «Ударника» стал Виталий Павловский.
В середине 1970-х – начале 1990-х годов каменное и преобразованное с новой целью здание в живописном месте, рядом с которым ранее работала водяная мельница, использовал под базу отдыха Даугавпилсский автобусный парк. И вот тут настало время припоминать минувшее Юрию Чертову. Как говорится, с этого места поподробнее. Оказалось, Юрий посетил сей приют обетованный дважды, оба раза по приглашению. С его слов, база отдыха тогда включала две бани – русскую и финскую сауну, а также банкетный зал и бассейн. Для целебных нужд вода отводилась с речки. А еще имелись 2–3 комнаты, где можно было заночевать под приветливым пуховым одеялом, если на то возникала необходимость. Здание у Пакрацкой мельницы представало укромным уголком, где устраивались закрытые банкеты, вечера, а иной раз и свадьбы. Бывало, что отдыхали и по комсомольской линии. Очевидец вспомнил также люстры, сделанные на заказ в Ливанах, дубовые резные столы и стулья и прочее. Конечно, такая благодать явилась не по мановению волшебной палочки…На то была чья-то воля.
Но в начале 1990-х все закончилось пожаром и разграблением. А что не сгорело или не должно было сгореть, то на машинах «во спасение» вывезли предприимчивые люди. Да с одной ли Пакрацкой мельницы в те смутные времена вывозили! Дорогостоящее оборудование заводов таяло, как сахарный песок в стакане, не то что ковры/люстры с баз отдыха.
Так и живут…
Йонаны живут скромно и ласково к окружающему их миру. На полу домотканые дорожки, на стене зеркало в деревянной раме, которое отражало еще родителей и сестер Геновефы, это зеркало – приданое ее матери. Интересно, что солидные печи в доме складывал в свое время Антон Кудиньш, тогда заведующий музыкальной кафедрой ДПИ. Отметила, что у обоих супругов сохранились прекрасные волосы, за что они благодарны здешней водице, как речной – пакрацкой, так и колодезной. Казимир родом из Калупской волости, большую часть жизни отработал в мелиорации. А вообще, он был и остается человеком творческим. Долгое время пел в хоре «Латгале», сейчас поет в даугавпилсском костеле Св. Петра в веригах. Казимир Йонанс более 20 лет является старостой этого костела. С большим уважением отзывается о декане Александре Маделане. И с горечью о ситуации, сложившейся в сельской местности: «Латвия получила независимость, и это прекрасно. Но посмотрите, что сейчас происходит с нашей землей, к чему привела земельная реформа! Ведь много площадей зарастает, никто о земле не заботится. Разве для этого наши деды и отцы отвоевывали ее у леса и камней? А теперь деревня доведена до вымирания. Важные для сельчан объекты ликвидируются – я говорю о больницах, школах и т. д. В 30-х годах прошлого века президент Карлис Улманис строил школы, а не закрывал! Наш край тогда расцветал. Славился латвийский бекон, латвийское масло. Крестьянин мог взять кредит в 30 тыс. латов, а отдать только 20 тыс. – 10 тысяч ему прощали! Улманис считал, что экономика должна опираться на собственный, а не иностранный капитал. По количеству произведенной на душу населения сельхозпродукции Латвия опережала и Литву, и Польшу. В конце 1930-х годов на латвийских фермах работало немало литовцев и поляков – у нас платили больше. Теперь все по-другому. Понятно, что человек будет стремиться туда, где лучше, люди уезжают… – свидетельствует Казимир. – Сегодня в Сейме представлено много партий, а для людей по существу ничего не делается. У жены большие проблемы со здоровьем. Нужны две операции – одна на тазобедренном суставе, вторая на коленном. Страдает от боли, сам делаю ей уколы. В очереди на операции надо стоять 3–4 года, такой ответ получили из Риги, а в платном порядке две операции в общей сложности обойдутся в 7 тыс. евро. Где же их взять?..»
При такой ситуации на Казимире держится все хозяйство, без которого на селе не прожить. Геновефа передвигается, тяжело опираясь на палку. Так и живут, поддерживая друг друга и не теряя надежду, что мир еще изменится к лучшему.
