«Мы были знакомы с 1963 года. Я знал Маймина как нумизмата и филателиста. Помню также его уникальную коллекцию открыток старого Двинска. Однако в качестве краеведа, знатока прошлого нашего города он открылся только после своего отъезда в Израиль. В газету «СейЧас» Маймин присылал статьи об истории отдельных улиц, о владельцах домов и их судьбах… Подобных статей, опубликованных в местных СМИ, было множество. В последние годы жизни он обратился к личной биографии – к воспоминаниям школьных лет, эвакуации, возращении на родину, периоду студенчества и трудовой деятельности.

По значению для Даугавпилса Маймин не уступает Якубу. Если З. Якуб находил информацию в архивах и старых газетах, то Маймин многое доставал из запасников своей великолепной памяти. Еще в середине февраля он звонил мне и просил прислать почтовые марки с изображением М. Ротко. Я успел выполнить эту просьбу. Через несколько дней Геселя Маймина не стало. Последнее время он болел (лейкоз крови), но в уныние это не повергало – в человеке жила кипучая энергия. Верил, что в Израиле его непременно вылечат. Говорил: "Ничего страшного". И ему таки удалось встать на ноги. После операции по удалению катаракты на глазах он больше не брался за свои краеведческие труды, ограничиваясь только перепиской. Геселя возили в коляске, но он предпочитал вставать и ходить, опираясь на трость», – рассказывает Ю. Чертов.

КОРОБОЧКА С МАРКАМИ

«Когда я поступил на работу в Даугавпилсское спецмонтажное управление треста "Промтехмонтаж", Маймин уже работал там начальником производственного отдела, – продолжает Ю. Чертов. Затем он перешел на ЗХВ в отдел оборудования завода, где занял должность ведущего инженера по грузоподъемным механизмам. Когда мы сотрудничали с Майминым в одной "конторе", близко знакомы не были – я прораб, мотался по стройкам, частые командировки… Краеведением ввиду отсутствия времени не занимался. Но мы жили по соседству, Маймин – на улице Кандавас, 11, а я в соседнем доме. Однажды он пригласил меня к себе, показал коллекцию советских монет. Поразило, что все они были аккуратно разложены на бархате в специальных пеналах. Монеты он собирал по годам выпуска. Показывал также коллекцию марок».

А теперь слово самому Геселю Маймину. Вот как он описывал свое увлечение: «С самого детства мое внимание привлекали почтовые марки на конвертах. Я с нетерпением ожидал прихода почтальона с денежными письмами, которые присылали бабушке и дедушке их дети из Ковно. Приходил почтальон – солидный, важный мужчина в форме с сумкой писем. Мама приглашала его в столовую, усаживала за стол, он доставал письмо, вскрывал его, проверял содержимое по реестру. В таком письме обычно лежало 25–30 литов, которые отец потом обменивал у "биржевика" (торговца валютой) на латы. Мама расписывалась в получении, благодарила почтальона, давала ему "на чай", а я припадал к конверту, где обычно находилось несколько красивых марок и много всяких наклеек. Отец научил меня отмывать почтовые марки от конвертов, и я понемногу стал их собирать, складывая в плоскую жестяную коробку. Когда я учился в мехине (в приготовительном классе), я с мамой пошел на вечер праздника Хануки. Коробочку с марками я носил с собой в кармане пальто. Пальто оставил на вешалке. Когда мы уходили домой, обнаружилось, что коробочка с марками из кармана исчезла.

Я ревел целый день, чтобы восстановить мою потерю, мама пошла со мной по магазинам, где продавались почтовые марки. Тогда я узнал, где в нашем городе находятся такие магазины – марки продавались в книжном магазине братьев Гиндин на улице Виестура, в магазине игрушек П. Моцкого на улице Вадоню (Гимназияс), где я потом изредка приобретал марки. На этой же улице почтовые марки продавались в книжном магазине Падежина. Постепенно я восстановил свою пропажу».

Ю. Чертову известно, что Маймин увозил свою марочную коллекцию с собой в эвакуацию. Кроме марок, Гесель собирал путеводители, телефонные книги, открытки и фотографии Двинска-Даугавпилса. Вел записи по истории улиц, домов, писал дневники, где отражал современные ему события. «У Маймина была автомашина "Москвич", на которой по выходным он ездил за ягодами-грибами. Жена Геселя Юля преподавала в пединституте английский язык. В супружестве у них родился сын Илья. В Израиль семья перебралась в 1991 году. Я наладил с ними контакт в 2002-м, уже после выхода на пенсию. Когда я начал заниматься историей города, у нас с Майминым возникли общие темы. На мои письма с вопросами он отвечал с видимым удовольствием. Удивительно, но Маймин знал историю всех даугавпилсских православных храмов, о синагогах я уже не говорю. Как-то прислал мне маленькую заметку о месте нахождения староверческой моленной второй общины и фамилии ее руководства. Присылал расписание поездов, отправлявшихся со станции Двинск в 1914 году. Упоминал, что у него сохранился железнодорожный билет 1932 года, когда он на поезде Ленинград – Берлин ездил с матерью к родственникам в Каунас», – сообщает Чертов.

С ОГРОМНОЙ БОЛЬЮ В СЕРДЦЕ

Любопытство Маймина к истории родного города было поистине феноменальным и продолжалось, можно сказать, до последнего вздоха. В своих статьях он писал обо всем: о двинских банях и их содержателях – Ф. Екимове, Г. Молчанове, К. Адамсоне и др.; о даугавпилсских синагогах, особо восторгаясь самой большой из них – Динабургской хоральной. Эта синагога имела купол со звездами и была взорвана фашистами в 1941-м. Маймин писал об истории поселения Черепово, о том, что здесь до Первой мировой войны действовали чугунно-литейное производство, спичечная фабрика, керосинные склады Нобеля… Рассказывал о Гривской православной церкви, разоренной огнем польской артиллерии (1919) и отстроенной заново в 1924-м. О талантливых людях, рожденных городом, об их закручивающихся во времени судьбах. К примеру, о легендарном докторе Р. Гуревиче, который предпочел покончить с собой 28 июня 1944 года в период карательной акции фашистов по уничтожению евреев.

Одна из публикаций Маймина связывается с домом №18 на ул. Караванной (ул. Музеяс). Этот двухэтажный каменный дом был построен во второй половине XIX века. В начале XX века его владельцем был Вульф Эльяшевич Гурвич. В 1883 году в доме размещалось 1-е городское мужское училище. В начале XX века учителем-инспектором в нем состоял надворный советник В.В. Архангельский, проживавший по соседству в доме №20, на углу Рижской улицы, в доме того же Гурвича. А врачом училища был Иван Адрианович Добычин, отец писателя Леонида Добычина, автора книги «Город Эн». Перечисленное – всего лишь росчерки из необъятных воспоминаний Г. Маймина о Даугавпилсе. С какими тончайшими подробностями описывает он квартиру на углу улиц Алеяс и Домес (ул. Кр. Валдемара), куда его семья переехала в связи с трагедийными обстоятельствами.

С каким неподдельным интересом относится к соседям, вообще ко всему, что вокруг! Имена, улицы, дома, дворы, чьи-то поступки, чьи-то слова, чьи-то ценные и не очень указания… Читая, понимаешь, что автору дорого все! Встает история. «В 1935 году новые власти республики решили навести порядок на востоке страны, приблизить уровень жизни бывшей Витебской губернии к уровню Лифляндии и Курляндии, – пишет Маймин. – Большая часть тяжести по выполнению мер по благоустройству легла на плечи города, домовладельцев и горожан. Они стонали, но делали. За невыполнение предусматривались большие штрафы. Наш двор преображался. Новая власть после мая 1934 года наводила порядок в городе по западному образцу. Во дворе снесли временные строения, установили новый забор, все покрасили, начиная с крыши дома. Просторный, чистый, зеленый двор стал основным местом наших детских игр…» Летом 1937 года у Геселя родилась младшая сестренка, а летом 1940 года пришли Советы: «Произошли большие изменения в школах. Сменились соученики и друзья. В воздухе запахло грозой. За город отдыхать уже никто не выезжал. В первый день войны наша семья перебралась на место работы отца. Дом был каменный, трехэтажный, с подвалом. Из него мы и ушли на Восток (26 июня). По дороге прошли мимо нашего дома на улице Алеяс. Это было прощание с домом и детством. Мы шли пешком 300 километров, две недели, сели в эшелон в Новых Сокольниках… Эшелон довез нас до Сибири. Мы жили в Павкино». (Потом семья Майминых оказалась в Средней Азии).

«Весной 1945 года мы вернулись в Даугавпилс. Дом сгорел в день оккупации города немцами. Хотя мы и знали об этом, но по возвращении в город прямо с вокзала пошли на место, где он стоял. Там был холм, поросший травой, из-под которого торчали лишь ступеньки», – как коротко и емко о том, что переживалось с огромной болью в сердце.

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО

«Друзья Геселя в Израиле характеризовали его как упрямого и настойчивого человека, уверенного в неоспоримости собственного мнения. Маймин не терпел оппонентов. Видимо, на этой почве у него не складывались отношения с сыном, – предполагает Чертов. – Где-то в 1997 году он собрал свою коллекцию в несколько ящиков и отправил сыну сестры в Детройд. После чего я мог получить такой ответ: "К сожалению, трудно ответить на ваши вопросы, так как тысячи имевшихся у меня фотографий ушли в Штаты. А копий у меня не осталось". И в этом же письме о Михоэлсе: "Михоэлс не родился и не жил в доме №4 по Постоялой, которым владели поляки, он родился в доме №6, сгоревшем во время войны". О публикациях Маймина можно много говорить, но стоит только прочитать одни их названия – и сразу становится ясно, какими познаниями о нашем городе он обладал. Последнее его письмо из Ашдода датировано 4 декабря 2013 года. Больше Маймин мне не писал, ссылаясь на плохое самочувствие, но мы периодически перезванивались…»

Я видела это письмо со стремительным почерком – человек, которому оставалось жить совсем немного, сетовал, что имеющийся материал о Даугавпилсе не систематизирован, выражал просьбу к Чертову помочь доказать название улиц Крепости в 1930-х годах, выражал восхищение недавно изданной книгой Олега Папсуевича о Калкунах и сокрушался, что почти отсутствует информация о калкунских мельницах…