Вильгельм Бернат: «На фронт я шел с нормальным настроем»

От рождения Вильгельм Владимирович, уроженец Даугавпилса, наделен прекрасной памятью, красивым голосом, интересом к жизни и твердостью духа в достижении цели. Беседовать с таким человеком, слушать его воспоминания интересно и поучительно. Среди наград, полученных Бернатом в разное время, – именные часы от президента России (2013). Интервью с В. В. Бернатом пополнит цикл grani.lv «10 вопросов к интересному человеку».

– Вильгельм Владимирович, как ваша семья жила до войны?

– Отец работал электромонтером на железной дороге, мама вела хозяйство, на ней было пятеро детей. Мама – русская, отец – латгалец. Школа, в которую меня записали родители, была основная латышская, но я тогда латышского языка не знал, – мама была русская, и в семье в основном говорили по-русски. Однако язык я выучил быстро.

С родителями и старшим братом, которому предстоит погибнуть во время Второй мировой войны.

Перед праздниками отцу выдавали бесплатный билет на поезд. И мама ездила по нему в Ливаны на базар, оттуда привозила сельский провиант – мясо, сметану и прочее. В Ливанах многое стоило дешевле, и продукты всегда свежие. Мы в то время жили не хуже других.

Отец умер, когда мне было 10 лет. Мама получила единовременное пособие по потере кормильца, и на эти деньги смогла открыть магазин напротив железнодорожных мастерских, потом этот магазин перевели на угол улиц Кауняс и 18 Новембра.

На бытовом уровне я знал немецкий – в школе хорошо учили. Во время оккупации читал Deutsche Zeitung. На литовском и польском тоже могу поговорить. У меня всегда было влечение к языкам.

Когда немцы пошли в наступление (в 1941-м), наш деревянный магазин и квартира, которая была при нем, сгорели. Мама бежала с детьми к своему брату. Там мы отсиживались в погребе, пока фронт проходил.

Помню, что при немцах в городе были введены продовольственные карточки, по которым помимо других продуктов и водки, можно было получить пирожное. В Доме Единства (в подвальном помещении) немцы устроили солдатский клуб. В советское время на этой площади работал ресторан, прозванный Погребком. К местному населению немцы относились неплохо, за исключением евреев. Я видел, как их собирали в районе нынешнего рынка «Мадара». Удивляло, насколько послушными были эти люди. Стояло оцепление, подъезжали машины, евреи смиренно в них погружались…

– Расскажите, как оказались на войне.

– 26 мая 1944 года мне исполнилось 18. Брата Евгения (Хенрих), которому на тот момент было уже 20, немцы забрали в Вермахт (вооруженные силы национал-социалистической Германии в 1935-1945 гг.).

Когда немцы стали отступать, брат домой прибежал. Но тут подошла Красная Армия, и его забрали туда. А меня, спустя две недели? тоже на фронт отправили.

Брат погиб в Курляндском котле (похоронен в Тукумсе, на Братском кладбище). Меня там два раза ранило, обе пули сквозные. Одна прошла сквозь пилотку, шрам на лбу до сих пор напоминает, что я был на волосок от смерти. Может, бабушка моя меня отмолила.

После госпиталя в Себеже я опять попал на фронт. Участвовал в освобождении города Салдус. Быстрый был и смекалистый. Командир меня ординарцем брал. Воевал я гвардии рядовым в 1024-м стрелковом полку, в 391-й гвардейской стрелковой дивизии 22-й армии.

– Вчерашний мальчишка на фронте…

– На фронт я шел с нормальным настроем, не плакал от страха. В Курляндию продвигались пешком. Группами человек по 15, ночевали на хуторах. По пути нам выдали автоматы ППШ, показали, как заряжать и стрелять. Вот и вся учеба. Касок не было, только пилотки. Пришли и сразу – в бой.

19-летний Вильгельм после госпиталя.

Я воевал против нацистов, про Красную Армию толком ничего не знал. Мой друг Эдуард в Красную Армию идти не захотел, сбежал в лес. Так чекисты окружили и постреляли всех...

– Какой случай на войне больше всего запомнился?

– Наверное, как я в Салдусе немецкого генерала в плен брал. Было так. В 1944-м немцы уже стали сдаваться под белыми флагами. Идем, у меня ППШ через плечо. Возле какого-то дома приметил велосипед. Думаю, почему не использовать? Оседлал – и вперед, на Салдус! Возле дома, который стоял недалеко от дороги, увидел несколько немцев. Велосипед бросил, и к ним. Автомат наперевес. В доме вместе с немецкими вояками их генерал с лампасами. Тут и мои сослуживцы подоспели. Солдаты тогда обычно требовали с немцев часы. А я обратил внимание на небольшой пистолет у генерала на боку. Говорю по-немецки: «Давай сюда!» Генерал кобуру отстегнул, и браунинг отдал мне. Потом этих немцев забрали, как военнопленных. Генеральский браунинг я хранил два месяца. Но когда поступил приказ по части сдать все трофейное оружие, пришлось сдать. Иначе – трибунал. Хороший был браунинг…

– А что после войны было?

– Нашу часть отправили в Клайпеду, а полк, где я служил – в Юрбаркас, на берегу реки Неман. Начались тренировки по военной подготовке. Поселили нас в бывшем здании пивзавода, которое отдали под казарму. Комроты подметил мою смышленость, и забрал к себе ординарцем. Жили с ним на хуторе.

Демобилизовался я только в 1950-м. Сначала думали, что еще с японцами придется воевать. Дома встретила мама. Другой мой брат пропал без вести, когда эшелон, в котором он ехал в Татарстан, разбомбили немцы. Сестра вернулась домой после войны.

– Что для вас значит День Победы?

– То, что я остался жив, вот сейчас говорю с вами, хотя этого могло бы и не быть. Политикой я никогда не занимался, не знаю, как бы повели себя немцы в отношении местного населения. Тогда против гитлеровцев воевали все республики СССР. Все национальности сплотились.

C ветеранами в Москве.

 Важную роль в разгроме нацистской Германии сыграло открытие Второго фронта. В 1944 году в Курляндии почти вся техника была американская. За годы войны союзники поставили в СССР по ленд-лизу свыше 450 тысяч автомобилей: «Студебеккеры», «Форды», «Виллисы», «Доджи»…

Нас кормили американской тушенкой. Варили в котлах гороховый суп-пюре.

Однажды, когда немцы разбомбили лошадей Красной Армии, на обед была конина.

– 9 мая в парк Дубровина придете?

– Обязательно. Но мне очень не нравится, как в этом году отнеслись к организации праздника. Дошло до того, что могли отстранить ДОБАК, такого раньше никогда не было. Слава Богу, все обошлось. ДОБАК остался главным организатором праздничных мероприятий .

– Как сложилась ваша мирная жизнь?

– После войны усиленно взялся за учебу: получил среднее образование в вечерней школе, потом заочно окончил Московский институт торговли, что позволило стать высококвалифицированным товароведом.

В период учебы работал кладовщиком в Военторге в Крепости, позднее – товароведом, старшим товароведом в Центральном универмаге города, потом директором Торговой базы.

При этом самой базы, как единого объекта, не было. Товар хранился в разных местах – в церкви, которую потом взорвали, в городских бомбоубежищах и даже на тюремном складе за Даугавой. Вся погрузка-разгрузка – вручную. В таких условиях нормально организовать работу было сложно. Спасибо, Министерство торговли пошло навстречу. Был разработан проект – базу построили на улице Спалю 1. Подвели к ней подъездные рельсы. Здесь разгружались все товары для города. Сейчас этого здания уже нет.

Позднее в течение 23 лет работал заместителем начальника Управления торговли. С этой должности ушел на пенсию.

Моему месту работы завидовали, ведь это было время всеобщего дефицита. Люди стояли в длинных очередях… Я понимал, что так быть не должно, что это не экономика, и что когда-нибудь система лопнет, все развалится. Так впоследствии и случилось.

Что касается личной жизни, то с моей супругой Эмилией мы прожили вместе 50 лет. У нас две дочери, внуки. Жены не стало в 2013 году.

"Когда мы были молодыми...". С женой Эмилией.

 – Вы – участник вокального ансамбля сениоров Retro при ЦЛК.

– Да. Я и в армии запевалой был. Знаю песни на многих языках: на латышском, украинском, русском, польском, немецком…

– Вильгельм Владимирович, вы в чудеса верите? Если бы у вас была возможность совершить чудо?...

Военные награды (cнимок 7 мая 2019 г.).

– В чудеса верю, но только, чтобы чудо произошло, сам человек должен постараться. От человека многое зависит. Считаю чудом то, что мне в жизни встречалось хорошие, умные люди. А, если вы спрашиваете, о каком-то особом чуде, то, будь моя воля, я бы хотел, чтобы все люди были счастливы, чтобы войны не знали, чтобы и себя, и других любили.